— Но это не значит, что ты имеешь право судить меня за это, — ее голос тихий, сладкий, но во всем ее облике ясно читается: она не потерпит возражений. Я едва сдерживаюсь, чтобы не ухмыльнуться. Училась у лучшего.
— Это значит, что ты должен мне доверять. И принять, что я сама по себе.
— Знаешь, что мне кажется? — говорю я. — Что мне нужно напомнить тебе, кому ты принадлежишь.
Я резко разворачиваю ее. Не успевает она ничего понять, как я одной рукой сметаю все со стола и наклоняю ее через него. Мои руки скользят под ее платье, задирая его выше ягодиц.
Под ним только чулки до середины бедер и красные кружевные стринги. Я шлепаю ее упругую задницу, и она вскрикивает.
— Ах, как мне нравится, когда ты чувствуешь меня, — рычу я, вынимая свой член. — Сейчас я трахну тебя на этом столе, как шикарный кусок жопы, которым ты являешься.
Она встречается со мной взглядом через плечо. Все, что она видела за свою жизнь, вся та развратная грязь, что ее окружала, отражается в ее глазах. Это читается в лукавой улыбке на ее губах, в ее взгляде из-под приподнятых бровей.
— Грязный маленький ангел, наконец-то показываешь свое настоящее лицо, — мурлычу я, зацепив пальцем ее стринги и отодвигая их в сторону, открывая доступ к ее влажной от возбуждения киске. — Наконец-то ты открываешь дверь своей темной стороне. Теперь мы сможем по-настоящему исследовать друг друга.
Она подает свою задницу мне навстречу, одновременно пытаясь подняться, отрывая грудь от стола. Я хватаю ее за руки, вырывая их назад и удерживая за запястья одной рукой, в то время как другой снова прижимаю ее к столу. Ее грудь плющится о гладкую поверхность стола.
— Продолжай вырываться, и мне придется тебя связать.
Но мы оба знаем, что она не остановится, поэтому, пока говорю, вытаскиваю ремень из петель своих брюк. Размахиваюсь и щелкаю им по воздуху, громкий хлопок раздается прямо рядом с ней, заставляя ее замереть. Когда она становится покорной, я обвиваю ремень вокруг ее запястий, закрепляю его и удерживаю излишек кожи, намотанный на мою руку.
Я пинаю ее ноги, заставляя их раздвинуться шире, чтобы открыть передо мной ее киску, и шлепаю ее по заднице достаточно сильно, чтобы оставить алую отметину. Она дергается, а я хватаю ее за задницу, чтобы рассмотреть ее попку.
Плюю на нее, растирая слюну большим пальцем.
— Джакс, — шепчет она, и в ее голосе мольба.
Я хватаюсь за свой стояк, сжимаю его так, что на кончике блестит предсемя. Толкаюсь в нее, погружая только головку в ее мокрые, жадные стены. Она выгибается, ее запястья напрягаются в моем захвате, а киска сжимается вокруг меня.
— Ах, Джакс, что ты со мной делаешь? — умоляет она, ее голос полон такого же грязного и больного желания, что и мой.
Я скриплю зубами. Титаническое усилие требуется, чтобы вытащить себя вместо того, чтобы вогнать до конца. Но я провожу членом через ее влажность и направляю его к ее попке.
— Сейчас я возьму эту жопу и напомню тебе, кто здесь хозяин, Ада-Роуз, — рычу я, вталкивая головку внутрь. Ее ноги подкашиваются, из ее губ вырывается безумный стон.
Сквозь прищуренные глаза я вижу ее отражение в оконном стекле. Приоткрытые губы, полузакрытые глаза, пылающие щеки.
Обычно анал не так происходит. Требуется подготовка, но мы с ней уже все сделали заранее, когда я трахал ее в попку под порнуху часами. Именно поэтому она уже может принять половину меня, а я, черт возьми, не маленький.