Ядовитая связь

Я тянусь, наши пальцы касаются друг друга, когда мы изо всех сил пытаемся дотянуться. Ее губы движутся, но я ничего не слышу. Я просто улыбаюсь, чувствуя, как мой мозг медленно превращается в кашу. По крайней мере, я успел увидеть ее в последний раз.

Но затем из хаоса за ее спиной появляется лицо, и мой разум мгновенно обретает ясность. Если я погибну на этом ринге, если Бистли нанесет последний, смертельный удар, она обречена. Снейк прямо за ней, готовый схватить ее, и мои чувства обостряются в последней попытке.

—...яд, — кричит она. Первое слово, которое я понимаю, когда собираю остатки своих сил. — Его зубы пропитаны тем же ядом, что и металлические ногти Синатры. — Рука Снейка обвивает ее талию, но она цепляется за канат обеими руками, ее глаза безумно смотрят прямо в мои. — Мне рассказала жена Джозефа Картера. Она —... Дакота. А ты знаешь ее как–

Снейк резко дергает ее прочь от ринга, и в тот же момент последнее слово доходит до моего сознания. Канат, за который она держалась, отскакивает, как упругий шнур, прямо передо мной, пока в голове с бешеной скоростью соединяются детали.

Картер — член Триады, но его жену зовут вовсе не Дакота. Ее имя — Сиренна, хотя у меня странное чувство, что это не то имя, которое хотела назвать Адалия. Я ее даже толком не знаю. Он держит ее вдали от всех, и если она когда-либо бывает здесь на боях, никто об этом не узнает. Но почему жена Картера выступила против него?

Ответов на эти вопросы сейчас мне не получить. Все, что нужно — это справиться с ядом. От этого зависит безопасность Адалии. Я просто не могу позволить себе умереть.

С раздирающим рыком я переворачиваюсь на спину и блокирую летящий удар ботинком от Бистли руками. Собирая всю силу, толкаю его обратно. Он спотыкается от удара, его спина с грохотом врезается в расколотый ринг. Через пару секунд я уже сверху, и шипастые кулаки обрушиваются ему прямо в лицо.

Он даже не понимает, что его сшибло. Куски кожи летят в стороны. Его мозг, скорее всего, еще даже не успел понять, какой урон ему наносится, как от черепа остаются только окровавленные ошметки. Выжить он точно не сможет. Когда ведущий и куча мужиков стаскивают меня с него, его тело дергается от последних импульсов, которые мозг посылает в позвоночник.

Я тяжело дышу, воздух будто прорывается из легких, но расслабляться нельзя. Мне нужно найти Адалию.

Подгоняемый потребностью защитить ее, я откидываю шестерых мужиков, как тряпичных кукол, и поворачиваюсь к молчаливой толпе. То, что они увидели, — чистая, безжалостная жестокость Спартанца. Ради этого они сюда и приперлись. Но эти сытые ублюдки явно не ожидали, что на них так подействует вид того, как мужик умирает в таких муках.

Я прищуриваюсь от прожекторов, обнажая зубы.

— Снейк, — ору я, и голос разносится эхом по залу. — Я знаю, что ты здесь, и знаю, что тебе нужна моя голова. Так что давай, бери ее. Ты же траванул меня к херам, так что шанс у тебя есть.

Тишина. Толпа не шевелится. Нужно надавить. Этот ублюдок, должно быть, сейчас кипит от ярости и боли, и у него в руках мое сердце. Мне нужно срочно переключить его злость на себя.

— Давай, ты же уже так далеко зашел, — продолжаю я, подстегивая его. — Ты добился того, чтобы твоему брату дали второй шанс в ринге против меня. Годами ты работал, чтобы это произошло. И вот он лежит там, в луже собственной крови, без лица. Смотри, его ноги все еще дергаются. Это я сделал. Но он и меня успел порядком потрепать. Так почему бы тебе не закончить его работу? Это же полный облом — пройти такой путь ради ничего, как думаешь?

Мысли об Адалии мелькают в голове. Она знала, что я тот еще ублюдок, но сейчас я звучал как настоящий психопат. Все это ради того, чтобы Снейк переключился на меня, а не на нее, но доля правды в моих словах все же была. Черт, я горжусь тем, что сделал с Бистли. Я вижу в его изуродованном лице произведение искусства, особенно когда вспоминаю, сколько девушек он накачал наркотой и изнасиловал. Сколько мужиков он замучил до смерти, вырезая их инициалы на своих доспехах.

— Давай, Снейк, — продолжаю я, делая пару шагов вперед. Едва держусь на ногах, но не даю этому себя сломить. Толпа молча наблюдает, будто загипнотизированная, зная, что кульминация этой истории еще впереди. — Тебе стоит увидеть это поближе. Ты даже не представляешь, что упускаешь. То, что я сделал с твоим братом...

Я сглатываю, чувствуя, как сухость обжигает горло. Пот заливает спину, но мне нужно это закончить. Сегодня я убью Снейка. А потом могу отправляться прямиком в ад и делить котел с ним до скончания веков, но мой маленький ангел будет в безопасности.

Деклан знает, что делать, чтобы она унаследовала мою империю. Он позаботится обо всем. И еще он сделает так, чтобы рядом с ней никогда не было другого мужчины. Она может завалить шкафы вибраторами и игрушками, сколько ей влезет, но никогда не почувствует тепло других мужских рук или пульсацию чужого члена между ее божественными бедрами.

Я сгорю в аду ради нее, но в гробу перевернусь, если она хоть кому-то отдастся. То, что между нами, выходит за грань здравого смысла. Но я и не притворяюсь нормальным. Я ебаный псих.

— Выходит, ты все-таки трус, — бросаю я, с трудом удерживая отчаяние под контролем.