Сердце в груди ускоряет ритм. Какого черта он творит? Делаю глубокий вдох и ловлю на себе его взгляд. В памяти всплывает, как он меня обнял и гладил по голове. Почему именно сейчас, я это вспомнила. Нашла, блин, время. Возьми себя в руки.
— Верни наушник, — говорю ему. — Не помню такого, чтобы разрешала тебе прикасаться к моим вещам.
— Не будь колючкой, а не то мне подстричь твои иголки, — говорит самоуверенно.
— Вот скажи мне, тебе заняться нечем? — спрашиваю у него. — Найди себе занятие….
— Например? — задает вопрос, развернувшись ко мне в пол-оборота.
— Книгу почитай. В чем проблема?
Михайлов начинает смеяться. Смотрю на него и думаю, что ему от меня нужно? Отмираю, только когда он касается пряди моих волос.
— Тебе не кажется, что ты нарушаешь личные границы? — говорю, убрав от себя его руку. — Или ты не знаешь, что это такое?
— Ежик, я только обозначаю свои границы, — говорит мне.
— В таком случае, будь так любезен и обозначь их в другом месте. Здесь тебе ничего не светит.
Забираю наушник из его рук и вставляю обратно в ухо. Листаю тетрадь, но Михайлов по — прежнему сидит рядом и пялиться на меня. Это начинает раздражать. Я не люблю тех, кто висит над душой и мешает сосредоточиться на важном. Вот Михайлов именно это и делает.
Его компания просто невыносима. Смотрю на его постукивающий палец и закрываю тетрадь. Убираю наушники и поворачиваюсь к нему всем корпусом.
— Что тебе от меня нужно? Тебе мало того, что я согласилась прийти на твою так называемую вечеринку?
— Не нужно морщить лоб, тебе не идет, — говорит, касаясь моего лба.
— Прекрати меня трогать! Я уже сказала, не переходи границы.
— А мне нравиться их переступать, — отвечает, серьезно на меня посмотрев.
В груди все замирает от его взгляда. И это двоякое чувство, которое я сейчас испытываю, ставит меня в тупик. С одной стороны, мне хочется его ненавидеть, а с другой — мне это нравится. Его напористость, с которой он это делает, и завлекает, и отталкивает. Если бы Пашка не рассказал мне о нем, может, я бы и растаяла от этого. Но не теперь….
Собираю свои вещи и встаю с места, чтобы пересесть, но Михайлов, как назло потянул меня назад. Цепляюсь за стул и приземляюсь ему на колени. Он крепко держит свою руку на моей талии. И, судя по захвату, не спешит ее убирать. Пытаюсь встать, но не выходит.
— Не рыпайся, — произносит мне,
— Ты берега попутал? Отпусти меня, — говорю, глядя ему в глаза. — Немедленно!