Что же тогда на бал? Ещё несколько платьев сверху?
После корсета на мои бока привязали подушечки, набитые чем-то упругим. Потом надели пару юбок и таки дошли до корсета. Я приготовилась отстаивать личное пространство — не позволю утянуть себя до удушья.
Зря боялась — корсет зашнуровали плотно, но не туго. Опасались, что мои пышные достоинства выпрыгнут из платья?
Нет, вырез у платья оказался более чем скромным, что придало мне уверенности. Не люблю глубокие декольте, что это за вырез такой, когда через него при наклоне пупок видно?
— Не говори слишком много, не говори ничего, о чём тебя не спрашивают. На вопросы отвечай как можно короче. Если спросят подробности — не спеши отвечать, сначала посмотри на меня, — отдавала последние распоряжения графиня. — Увидишь, что я хмурюсь — значит, вопрос содержит двойное дно, будь осторожна.
Осторожничать мне придётся сразу, как выйду из кареты. Венсан сказал, что приглашение только его и меня подразумевает, что я — простая девка и никакое сопровождение мне не нужно. Кто же повезёт обычную простолюдинку, как благородную барышню — с сопровождающей её дамой?
Значит, признавать моё родство барон не собирается.
— Давайте вообще не поедем? — жалобно спросила я графа, когда, наконец, меня признали полностью готовой к выходу. — Ну её, эту голубую кровь, белую кость.
«И розовую задницу!» — мысленно добавила я.
— Знаешь, я бы тебя поддержал и повёл к алтарю на свой страх и риск. Но ведь тогда получается, что мы с тобой сдаёмся без боя? — ответил Венсан.
Ах ты хитрец! Граф-то мой тоже не промах — знает, как задеть меня за живое. На слабо я обычно не ведусь, но здесь — дело чести.
Ехать пришлось довольно далеко. Я устала и несколько раз засыпала и просыпалась от неравномерной тряски. Графиня, с которой мы вместе перемещались в карете, держалась молодцом, что значит опыт и многолетняя выучка. Когда мы, наконец, прибыли, её сиятельство выпорхнула из кареты так, словно вернулась с приятной прогулки.
Граф Венсан тоже легко соскочил с седла. Одной мне хотелось держаться на поясницу и постанывать, как старушка.
— Соберись, тряпка! — тихо приказала я сама себе.
И выплыла из пыльной духоты кареты этакой благородной, уверенной в себе павой.
Особняку барона Эдвина Рон Тахети было далеко до замка Венсана Эргана Блюз, зато самооценки барону было не занимать. На графа он смотрел, как на равного. Правда, ему давал небольшую фору возраст — барон годился нам с Венсаном в деды.
Нас провели в большой зал и усадили на роскошный диван. Напротив, в широком кресле, расположился барон. Справа от него, как я понимаю, трое приближённых и старший сын. Младшего, вероятно, из-за молодости лет — графиня говорила, что у него только-только усы пробились, в зал не пустили.
Слева от барона стояли две пожилые женщины. Одна, намного старше — вероятно, его мать, вторая — непонятно кто. Для жены слишком молода, может, дочь?
— Справа — ближники и сын, — почти не шевеля губами, сообщила мне графиня.
Как она умудряется так разговаривать? Даже рот не открывает!