Я ободрилась — хоть кто-то в этой семейке на моей стороне.
— Вот как будет женой — тогда и поучишь, — закончила мать моего ненаглядного жениха.
Я открыла было рот, чтобы высказать, что я думаю по поводу нашего бракосочетания, но Феня меня опередила.
В два шага она оказалась рядом со мной, больно дёрнула за косу, требуя молчания.
— Ах, сватьюшка, чего по молодости-то не бывает, — медовым голосом заговорила она. — Ульна у нас девица спокойная, расторопная, видно — очень переволновалась сегодня. Сама понимаешь — такой день у девки раз в жизни бывает, загодя думу думала, боялась, стеснялась. Кружку, поди, от неловкости своей уронила.
— И то правда, сватья, — подхватила мамаша Саввы. — Милые бранятся — только тешатся. Пойдём в дом, что-то свежо сегодня, надо бы нам всем согреться.
Савва предложению ещё раз поесть обрадовался и, кажется, даже забыл, что я его обидела. Девчонки, под строгим взглядом матери, прыснули в пристройку. Мужчины степенно вернулись к столу.
— Я, сватьюшка, невесту нашу домой провожу, — всё так же ласково сообщила Феня. — Устала она и напугалась.
Мать Саввы согласно кивнула и окинула меня таким злобным взглядом, что стало понятно — пугаться мне ещё рано. Вот стану законной женой — тогда можно начинать.
По деревне шли торопливо и молча. Я хотела было спросить про своё будущее, но Феня тихо прошептала.
— Молчи! Здесь за каждым плетнём тебя слышат. Дома поговорим. Да глаза-то опусти, полохало!
Дома я первым делом спросила:
— Феня, что такое полохало?
— Так ты и есть, — сердито ответила Феня, стаскивая с ног новенькие ботинки. — На той неделе, помнишь, деревенский дурачок приходил попрошайничать? То плакал, то песни пел, чуть в колодец не провалился, полохало бездомное. И ты не лучше!
Феня протёрла ботинки от грязи и убрала в сундук. Вероятно, до следующего выдающегося события.
— Вы ему подавали? — спросила я.
— Как не подать? Убогий же, работать на себя не может — хилый, больной. В каждом доме и накормят, и напоят.
Не понимаю я местное население. Убогого они жалеют, а меня почему никому не жалко? Ульне — так, оказывается, звучит моё новое полное имя, всего семнадцать лет. Зачем отдавать её замуж за драчливого борова?
— Вот я тебе, строптивой, задам! — вдруг разозлилась Феня и схватила хворостину.
Ну уж нет! Так не пойдёт! Что это за жизнь такая, когда тебя пытаются побить все, кому не лень?