— Что ты так смотришь?
— Да вот, думаю, что изменилось за это время в тебе, — пожимает плечами.
— А что-то изменилось? — удивляюсь.
Она отворачивается к окну, Блейд укладывает голову на соседний стул, выпрашивая взглядом колбасу, стоящую на краю. Она журит его и отправляет к отцу в комнату, умный пес обиженно покидает кухню.
— Алиска, ты другая, — выпаливает женщина. — Твои жесты стали другими, немного дерганными. С тобой все в порядке?
Тяжело вздыхаю и откладываю мыльную губку в сторону.
— Не совсем.
— Я и чую, что чехарда какая-то с тобой.
— Я просто немного запуталась, а распутаться не могу, — сажусь рядом с женщиной, вытирая руки о полотенце.
— С Алексеем поссорились?
— Дело не только в Леше, — беру зубочистку и нервно ее перекатываю между пальцев.
— А в ком? — смотрит прямо на меня, словно рентгеновским зрением.
— Помнишь, вы забирали меня из детдома, парень такой хмурый провожал взглядом, я потом тебе рассказывала, что хулиган был у нас, — начинаю рассказ.
— Такой, в серой ветровке, что ли? — память у мамы была отменная. — Который бежал за мной и просил, чтобы мы тебя не забирали. Умолял даже.
— Чего? — когда это он так делал.
— Да мы шли с отцом, помню, по коридору к вашей главной, а он мчался вслед за нами, все просил: «Алиску оставьте, не забирайте ее, оставьте». Такой потерянный был. Чего ты вдруг его вспомнила?
— Ты, наверно, путаешь его с кем-то, — отмахиваюсь от этой ерунды. — Не мог он так говорить.
— Ну как путаю, — всплескивает руками. — Высокий такой, с темными волосами. Брови угрюмо сведены.
Похоже на Федулова, ничего не понимаю. Со слов Павла он меня любил, только его действия всегда говорили об обратном. Теперь еще и мама говорит, как он умолял их.
— Так почему спрашиваешь про него? — она гладит меня по голове.