Его словно выбросили на необитаемый остров без каких-либо знаний о том, как развести костёр, построить шалаш и какие вообще инструменты могут пригодиться. Не имея информации, методом проб и ошибок пытался он понять, как что устроено.
Исчеркав почти всю тетрадь, Марк сидел довольный собой и улыбался. Чтобы хаос мыслей в голове утих, их нужно было привести в порядок: что-то разложить по полочкам, что-то выбросить, что-то переделать. Марк понял, что на события, происходившие с ним, он реагировал слишком импульсивно. Эмоции вставали дыбом и ощетинивались, хотя это никак не могло помочь. Нужно учиться быть сдержаннее или даже разумнее. И, конечно, к месту пришёлся совет Виктора не принимать близко к сердцу то, что думают другие.
– Важно то, какой я и что могу сделать, – думал вслух Марк, стоя у открытого окна и вдыхая прохладный воздух. – Нельзя злиться на других или пытаться заставить смотреть на мир моими глазами, ведь каждый волен выбирать судьбу сам. Теперь я знаю, в каком направлении хочу двигаться. Шаг за шагом, но главное, не спешить. Это как построить дом. А с чего начинается строительство дома? С первого кирпича. Наверное, и в жизни всё начинается с мелочей. Простых и едва заметных. Одна за другой они образуют нечто большое. Да, пожалуй, именно так. – В груди юноши стало тепло, и комната наполнилась светом, какого прежде не видела.
На часах пробило три, а значит, пора бежать – Виктор должен был ждать на перекрёстке через пятнадцать минут. Юноша оделся и помчался на кухню, чтобы быстренько перекусить. Достав порцию холодного брика, Марк съел его за несколько укусов, даже ничем не запивая, и собирался поставить тарелку в мойку, но остановился, глядя на целую гору посуды в раковине. Каждый раз её мыла мама – это правило никогда никем не устанавливалось, не оговаривалось, но действовало неукоснительно. Для Марка и отца правило было проще: «Поставь посуду в раковину». Остальное их не касалось и не волновало. Для мамы это тоже было чем-то само собой разумеющимся, не подлежащим обсуждению, поэтому она молча несла свою ношу.
– Почему только она? У неё и так полно работы, – на несколько мгновений Марк замешкался, но всё-таки махнул рукой. – Виктор немного подождёт, не конец света.
Засучив рукава, юноша принялся мыть посуду, стараясь не шуметь, чтобы вдруг никто не прибежал и не сказал ему бросить это занятие. Постепенно шкафчик для посуды заполнялся, а раковина опустошалась, пока, наконец, Марк не добрался до последней чашки. Дело было сделано.
– Отлично! – кивнул юноша и выскочил в прихожую, понимая, что уже прилично опаздывает.
Даже в выходной день Ева сидела в кабинете и перебирала материалы, казавшиеся бесконечными. Она тонула в них и иногда выплывала, чтобы сделать глоток свежего воздуха. Хоть Марк и старался не шуметь, но она заметила какую-то возню на кухне. Прислушавшись, решила в итоге не выходить – раз ничего не разбилось, значит, можно сначала закончить дело. Когда же хлопнула входная дверь, Ева всё-таки оторвалась от бумаг и пошла проверить, всё ли в порядке. В квартире царила гробовая тишина, нарушаемая едва слышимым гулом холодильника. Около часа назад она сама проводила Эдгара, который поехал в контору поговорить о вчерашнем отгуле, а Марк, видимо, ушёл гулять. Воспользовавшись перерывом, Ева добралась до кухни, чтобы помыть посуду, но обнаружила, что раковина пуста. Привычный порядок оказался нарушен, что привело её в замешательство.
– Я же не… – вслух сказала Ева и попыталась вспомнить, когда помыла посуду.
Ещё утром здесь была целая гора, к которой она не успела прикоснуться. Очевидный ответ сам собой пришёл на ум.
– Ма-а-арк, – покачала головой Ева и улыбнулась.
Женщина удивилась подобной реакции и кончиками пальцев прикоснулась к краю улыбки. Нет, не то чтобы она никогда не улыбалась, ничего подобного. Просто сейчас по телу расплылось приятное тепло от чужой заботы, и именно это непроизвольно вызвало реакцию, которую Ева сохранила до конца дня.
Марк ещё издалека заметил скучающего Виктора, сидевшего на старом газетном автомате и крутящего в руках свою неизменную кепку.
– Привет, сказал запыхавшийся Марк.
– Наконец-то! Я думал, ты уже вовсе не придёшь.
– Дома дела задержали, извини.
– Нудники заставили что-то делать?
– Не говори так про моих родителей, – Марк пригрозил пальцем.
– Прости, но не я же виноват…
– Не продолжай, а то дам по кепке и в землю вобью, – юноша не ожидал от себя такой прыти.