Поверь мне

— Я все же попробую, — упрямо делаю шаг к нему.

Мужчина поднимается на ноги с улыбкой, остальные опасливо расходятся в стороны.

— Тогда, я, пожалуй, закончу твою короткую жизнь раньше.

Мой зверь встрепенулся, как только звериная сущность Рината дала о себе знать. Кажется, даже воздух задрожал от напряжения. Страха не было, только решимость. Как только попытался сделать шаг вперед, в плечо вонзились когти, заставив вздрогнуть.

— Отец! — выдохнул Дима, который находился все это время за моей спиной.

Он свалился на пол и почти сразу закончился в конвульсиях. Поднялась суматоха, почему-то испугались все, даже стая Рината. Михаил сказал поднять сына и понести за собой куда-то, почему-то нес я, а остальные неслись следом. Конечно такая толпа не могла, не привлечь внимания, и жена Дмитрова догнала нас почти у самого подвала. Зачем я нес его туда, я понял слишком поздно, когда за мной захлопнулась двадцати сантиметровая титановая дверь. Свет в потолке загорелся и нехорошее чувство дежавю накрыло с головой.

Они что издеваются? Положил бедного паренька на кровать в углу, тот начал метаться по ней, а его руки начали зарастать шерстью. Выглядит не очень, но на Ена не похожий пока. Кричу, ругаюсь, бью в дверь, но никто не открывает. Я что ли так туп оказался, что остался с этим пареньком при смерти один?

— Присядь, парень, — слышу за спиной и вздрагиваю.

Ринат сидит в углу, похоже сюда он добрался по собственной воли, настолько расслаблен и безмятежен. Или просто так проще продолжить нас поединок?

— Сейчас не время, мальчик переходит. Когда все закончится, тогда и выясним кто прав, а кто нет.

Мы смотрим на мотающегося на кровати парня, и кажется чувствуем одно и тоже — страх. Как так получилось, что наши звери переживают за того, кто ещё и зверя своего не пробудил? Это странно, нет, даже абсурдно. Вот только даже сквозь толстые стены и двери слышен волчий скорбный вой.

— Они чувствуют его слабость и не защищенность, словно он их ребенок. От того и воют, от того и мы здесь. Зверь чувствует, что он бета, жаждет и надеется, что он выживет.

— Зачем?

— Что бы удовлетворять желание защищать, конечно. Когда нет волчиц, каждый ребенок бесценен.

— Правда? — не скрываю иронии.

— Кажется мой внук знает больше чем положено, — вздыхает Ринат, отворачиваясь в сторону.

Даже показалось что ему трудно говорить об этом, что слегка не вяжется с тем образом который создал у меня в голове брат.

— Каждый мой ребенок был бесценным, помню все их имена, но это не меняет факта: они всего лишь жертвы обстоятельств.

— Он тоже? — киваю на Диму.

— Бедный мальчик, единственный чистокровный за последние двадцать лет. Его родителей убили охотники, задавили машиной. Михаил взял его к себе, воспитал как сына и, пожалуй, слишком сильно к нему привязался. Нужно держать дистанцию с теми, кто находятся в твоей стае и в семье, иначе какой ты альфа.