Поверь мне

— Это не тебе решать, — холодно говорю ему и прохожу мимо, специально толкнув плечом.

Он хочет меня ударить в ответ, выбить с меня всю дурь, но не осмеливается. Слабак, такой же как и его сестра. Если угрожать Диме не боится, то со мной ему еще рано тягаться. Правда только «пока». Ваня растёт быстро, силы его тоже растут, вопрос времени, когда он снова решится противиться моей воли, и получит свободу.

Дима и Кирилл убегают в дом первыми, оставив нас с Ваней наедине. Я никуда не спешил, голова уже не шла кругом, но ощущения были ужасными. Зверь внутри неспокойно ерзал, наверняка боится, что в следующий раз уже ничто не сможет остановить меня и я убью ее…

Руки дрожат, сжимаю их в кулаки. Я не отец, никогда не буду им, просто потому что намного хуже его. По телу проходит дрожь, противен сам себе.

Ваня ушел вперед, скрылся в доме, а я все еще стою недалеко от дома и смотрю в небо. Почему все это со мной происходит? Почему именно я? Чудовище что внутри, что снаружи. И от части в этом виноват не только я, но и она тоже. Как же я хочу, чтобы она просто исчезла, как дурной сон.

Захожу на кухню, и как будто попадаю в ее запах. Такой сильный и страшный такой. Это не просто запах тела, так сильно может пахнуть только один запах — кровь. Поворачиваюсь на его источник и почти не узнаю ту, что стоит перед Ваней. На лице застывшая кровь, оно все в порезах, волосы спутаны, в них грязь. Шея с фиолетовой полосой, как от удавки. Одна рука весит грудой мяса, со второй большими каплями скатывается кровь.

Я так хотел, чтобы она исчезла, так почему… Почему так громко стучится моё сердце? Почему от одной мысли что кто-то сделал с ней такое, я хочу убивать, всех? На кого бы она не указала, хоть самого себя. Почему я чувствую вину, за то, что не защитил, за то, что не уберег? Почему все это чувствую я, а зверь только готов подержать меня? Сделать все что я скажу, только бы не плакала больше она.

Глава двенадцатая Правильная девочка (полная)

Глава двенадцатая Правильная девочка

Меня всегда интересовал вопрос: если убивает мой зверь, убиваю и я? Или же являюсь только соучастником, такой же невинной жертвой происходящего, как остальные, немым свидетелем убийства? Еще интересно, когда убиваю я, считается ли зверь только моим оружием? Или мы просто стоим друг друга, просто убийцы? Ведь в частности, что отличает маньяка убивающего невинную жертву, и убитого горем родителя, чей ребенок стал жертвой, и он отомстил? Убивая, я понял, что количество не имеет значения. После первого человека, решится убить следующего намного легче. Когда переступаешь черту, уже не имеет разницы сколько шагов ты за ней пройдешь. За чертой всегда ждет только одно — непроходимая тьма.

— Брат, — кричу, тряся его за плечо.

Кудрявый слишком долго не просыпается, это меня и пугает. Раны кажется зажили, даже следа не осталось, но парень уже несколько часов не просыпается, что странно. Касаюсь ладонью его лба, теплый. Убираю руку и понимаю, что оставил на его лице кровь. Чёрт, совсем забыл вытереть руки! Всполаскиваю их в бочке с водой, запоздало понимая, что кровь не только там, но и на лице, груди, да почти везде. Поднимаю бочку и опрокидываю на себя. Умыться после стольких месяцев жизни в грязи одно удовольствие, особенно учитывая, что нюх ко мне вернулся.

Мокрый с головы до все еще грязных ног подхожу к ящикам, на которых лежит брат. Бью его по щекам, пока он не начинает материться и отбиваться.

— Живой, живой! — повторяю с улыбкой и обнимаю его.

— Мужик, я не голубоватой ориентации, отпусти, пока не задушил! — голос кудрявого слабый, но главное, что он все-таки живой.

Хотя бы его я спас. Не могу подавить улыбку, помогаю ему сесть, хотя он и норовит все сделать сам. Он проверяет свое плечо, я его слегка отмыл от крови и грязи, а то больно уж вонял.

— Слушай, а у тебя с ориентацией точно все нормально? А то знаешь ли, раздел, помыл, мало ли чего еще сделал, пока я без сознания валялся! Мне даже за невинность свою страшно!

Ох, какой же он все-таки глупый, даю ему подзатыльника, что бы не молол ерунды.

— За свою невинность можешь не беспокоится, никому она не нужна, даже по меркам мужиков, ты на рожу страшный коротышка.

— Ага, по меркам мужиков? Все-таки с ориентацией я угадал, того то ты ни об одной бабе не рассказал!