Правда стоит отметить, что одна батарея все так же продолжала вести огонь по наступающему противнику, невзирая ни на какие препоны. Да и класс русских расчетов оказался куда выше, чем у европейцев: точность, скорострельность и даже банальная, казалось бы, дисциплина – по всем параметрам русичи впереди.
И хотя артиллерия – бог войны, сражение одними пушками не выиграть, что противник нам и демонстрирует, выводя на люнеты потрепанные полки, которые, не вступив в бой с русской пехотой, уже потеряли четверть солдат. И большая часть из них ранена.
В низине звуки доносятся далеко, тем более что невысокий холм выступает частичным отражателем. Противник испытывает на себе одно из самых гибельных для армии действий – психическую атаку. Да и как противостоять мольбам о помощи и плачу тех, кто с тобой вчера ел из одного котла, шутил, веселился, вспоминал прожитые годы и загадывал наперед, что съест на ужин и как проведет время, свободное от дежурств. Способ, конечно, был, но он настолько изуверский, что воплотить его в жизнь могут разве что азиаты или прочие тираны, считающие жизни людей всего лишь пылью под своими стопами.
Сотня саженей…
Вражеские шеренги постепенно выравниваются, уплотняются и готовятся к атаке. Мне в подзорную трубу видно, как солдаты подтягивают воинскую сбрую и внимательно смотрят вперед, выглядывают кочки и ямы. Вот-вот барабанщикам дадут команду «Бой!», и шеренги ускорятся, возможно даже побегут на врага, надеясь скорее сойтись в рукопашную. В которой они заведомо слабее русских богатырей, но выбора у врага нет, потому как вступать в фузейную дуэль для них вовсе смерти подобно: русское оружие заведомо многократно лучше. Тем более что этот противник знаком с ним еще со времен войны со Швецией.
Но это же поляки… Гонористые и безрассудные пшеки, могущие драть горло, хлестать вино и задирать подолы разбитным девахам. На большее польский корпус ни под русской рукой, ни тем более под австрийской не способен. Уж кому как не мне об этом знать. Хотя недооценивать врага тоже не следует. Одиночное воинское мастерство шляхты известно по всей Европе и признано одним из лучших, другой вопрос – успеют ли паны его проявить…
Я молча наблюдаю за происходящим. Все роли расписаны, действия и контрмеры приняты, на случай непредвиденных решений врага имеется резерв на каждом направлении. Казалось бы, все рассчитано, ан нет, гложет меня червячок, тот самый, что порой интуицией зовется. Муторно на душе, хотя вроде бы радоваться следует, вон как лихо начали, уже и канонады противника не слыхать, а польские полки вот-вот обратятся в бегство по всему фронту.
Им даже до люнетов не дали дойти, выбили еще треть залповой стрельбой, вот паны и опешили. А затем по шеренгам прозвучала многоголосая мелодия десятков полковых горнов: где-то быстрее, где-то медленней, но через минуту к нему подключились все горнисты.
Перед моими глазами открылась чудная картина – сквозь шеренги воинов в темно-зеленых мундирах просачиваются ручейки в серо-зеленой форме. У тех и других однотонные зеленые кепки, лишь у некоторых синие и уж совсем изредка виднеются темно-синие, черных – генеральских вовсе не видно. Не по чину им полки в начале боя вести.
Между тем «ручейки» довольно быстро иссякли и легкой трусцой, как на утренней пробежке, побежали навстречу врагу. Не знаю, что подумали солдаты противника, но если бы я не знал, что это отдельные отряды стрелков, созданных по образу и подобию с застрельщиков-витязей, то непременно бы опешил.
Впрочем, отряды стрелков, маленькие, не больше полусотни в каждом, разбежались вдоль поля, перекрывая большую часть своими редкими телами, и по команде офицеров замерли, скинули фузеи с плеч и опустились на колено. Теперь каждый стрелок – сам себе командир. Ровно до того момента, пока не сделает три выстрела: с предельной для своей винтовой игольчатой фузеи дистанции в полторы сотни саженей, со средней в сто двадцать саженей и с малой – в сотню саженей. На каждый выстрел с прицеливанием и перезарядкой тратится двадцать секунд, исключая первый, когда патрон уже снаряжен.
Конечно, мушкеты противника могут прицельно вести стрельбу не более шестидесяти саженей, не считая егерей с их винтовочным оружием, но вот залпом европейцы ведут огонь, начиная с сотни саженей. Пусть эффективность от подобного огня невелика, но все же шальная пуля может достать зазевавшегося бойца, чего по Уставу следует избегать всеми силами. Именно поэтому стрелкам не разрешается задерживаться для четвертого выстрела. Да и задача у них не в том, чтоб убить как можно больше солдат противника, а в том, чтобы выбить как можно больше командиров, знаменосцев и барабанщиков. Всех тех, кто может вести за собой, командовать или организовать.
Эту тактику отлично отработали гвардейцы еще в прошлую кампанию против османов. Тогда стрелки собрали богатый урожай, внеся сумятицу, а порой и панику, на каждом участке, где появлялись. Жаль только, тогда их было до обидного мало, теперь же в каждом батальоне имеется своя полурота подготовленных воинов, обученных к быстрой, точной и главное «умной» стрельбе. Но это в идеале. Да, пусть они показывали отличные результаты на учениях, но реальный бой – это совершенно иное.
Вон уже и туман почти развеялся, хотя холм по-прежнему в белесой дымке – ветер никак не сгонит пороховой дым, мешая артрасчетам вести прицельную стрельбу, которая ой как нужна, особенно в свете последних открытий. Вон колонны врага движутся следом за первыми шеренгами, да не просто маршируют, а бегут! Прямиком к левому крылу, сразу три!!
Тяжело Боуру придется, но ничего, справится, да и резервы есть…
– Залпами, повзводно, пли!
Люнет левого крыла, больше похожий на маленький форт с земляной насыпью, с трех сторон затрещал сотнями выстрелов, иногда сквозь это треск перебивал грохот одного из двенадцати орудий, установленных в люнете.
– Командирам взводов – огонь по готовности! – скомандовал майор Петров уже после третьего залпа. Теперь, когда враг вот-вот начнет приступ их невеликого укрепления, все будет зависеть от умений каждого отдельного воина, его дисциплины и смекалки. Ну а гранаты с парочкой новых гостинцев комбат прибережет на крайний случай, благо, что стрелки вернулись в целости, могут и метателями потрубиться. Есть у них и такие навыки.
А враг, несмотря на ужасающие потери, буквально устлал телами своих солдат, все пер и пер вперед. Убиваешь одного, на его место встают двое, их отправляешь на тот свет, а перед тобой уже трое!!
Больше не было шеренг, как не было и слитных залпов вводов, все смешалось и разделилось на отдельные баталии, особенно это стало заметно, когда к люнету подошли сразу две бело-черные колонны австрийцев.
ebooksa