Правда, приходилось прилагать немало усилий, дабы не глазеть на антиподов, встречавшихся почти столь же часто, как и выходцы из Поднебесья. Одни отличались смуглой чуть красноватого оттенка кожей, чёрными как смоль волосами и орлиными профилями, другие были куда темнее или даже чернее с жёсткими кудряшками, широкими губами и носами. Первые держались уверенно, на шеях вторых я обычно примечал ошейники.
Рабы и рабыни⁈
Но как же постулат, будто свобода превыше всего?
Меня передёрнуло. Дикость какая-то, право слово!
— И куда это ты пялишься? — спросила вдруг Беляна, ткнув меня под рёбра своим острым кулачком.
Пялился я на двух краснокожих девиц, чьи лёгкие платьица буквально струились, позволяя разглядеть очертания стройных тел, вот и пробурчал:
— Уже даже поглядеть нельзя!
— Тебе меня мало, — изогнула бровь Беляна, — что ты на гулящих девок заглядываться стал?
Я нахмурился.
— Помнишь, ты Заряне о последствиях чрезмерно длительного воздержания говорила? Почти два месяца — это как: уже слишком долго или ещё не очень? Может смягчающим обстоятельством послужить?
— Вот ты хитрый! — заулыбалась девчонка. — Хоть сейчас в судейские крючкотворы бери!
Я окинул пристальным взглядом улицу, застроенную двухэтажными каменными особняками, и предложил:
— Может, комнату снимем?
— В номера меня вести собрался?
— Ты против?
Беляна покачала головой.
— Мне до обеда на новом месте устроиться нужно и в форт вернуться.
— Времени — море!
Но нет, на самом деле то уже начинало поджимать, так что постельные утехи пришлось отложить самое меньшее до вечера. Спросив дорогу раз и другой, мы срезали через глухой переулок и вывернули на тенистую аллею, по которой и добрались до главной усадьбы. Перед особняком в три этажа высотой с колоннами и барельефами был разбит небольшой сад с пальмами и мраморной чашей фонтана; струя воды разлеталась на брызги и падала на мастерски высеченную статую обнажённой купальщицы.
По засыпанным каменной крошкой тропинкам прохаживались два стрельца в бело-голубых мундирах, но нам они препятствовать не стали. Разминувшись с веснушчатым почтальоном, чуть перекосившимся на один бок из-за увесистой сумки, мы подошли к входной двери, и я потянул шнур. Из дома донёсся приглушённый отзвук гулкого удара, какое-то время ничего не происходило, затем на крыльце возник до невозможности напыщенный слуга.
ebooksa