— К магистру Первоцвету.
Молодой человек молча ткнул указательным пальцем в потолок.
По скрипучей лестнице я поднялся наверх, а там, несмотря даже на распахнутые окна в обоих концах коридора, сразу ощутил неприятный гнилостный запах. Двинулся по этажу, заглядывая во все двери подряд, и в одной из комнат наткнулся на пятёрку учеников школы Багряных брызг. Вид они имели бледный, да и лысоватый дяденька в белом халате тоже богатырским здоровьем не отличался — кожа его была болезненного желтоватого оттенка, запавшие глаза налились кровью. Невысокий, тщедушный. Дунь — упадёт.
То ли дело чернокожий здоровяк, пристёгнутый ремнями к хирургическому столу! На таком пахать и пахать! Наверное, и пахали бы, если б не жутко распухшее колено.
Врач откусил от булки в одной руке и приложился к бутылке с молоком в другой, затем резко бросил:
— Анатомический театр в подвале!
За время обучения в школе и в плавании я нахватался всяких умных слов, но о каком таком театре речь, не понял, а потому протянул листок.
— У меня направление!
Ошибки не случилось, это и в самом деле оказался магистр Первоцвет. Он поставил бутылку на край стола, сунул булку в карман и, отряхнув ладони от крошек, ознакомился с содержимым листка, после чего задумчиво потеребил куцую бородёнку.
— Да у нас тут самородок, судари! — объявил магистр некоторое время спустя и указал на чернокожего антипода. — Прошу, коллега…
Юнцы из школы Багряных брызг начали давиться улыбками, но я не обратил на них никакого внимания — в конце концов, за море кого толкового не сошлют! — и обратился к Первоцвету:
— И каков… диагноз?
Дядечка погрозил мне худым пальцем.
— А это вы нам скажите, любезный!
Я присмотрелся к разбухшему колену антипода, потянул носом воздух, скривился и объявил:
— Порча!
Магистр дважды хлопнул в ладоши.
— Браво! — Он вытянул из кармана белого халата остаток булки и потребовал: — Так избавьте же от неё беднягу!
Мне ничего такого делать откровенно не хотелось.
— Не умею! Я даже не самоучка…