Король помедлил, размышляя, не стоит ли усилить давление, чтобы мгла внутри Родерика рассвирепела еще больше и пожирала его с удвоенной энергией. Нет. Это уже будет вмешательством. На Стефане и так висела тяжесть нескольких откатов.
— Прощай. Я стану оплакивать тебя позже. Уже по факту. Пока же отправляюсь к малютке Лив. Для добрых друзей мы не виделись непозволительно долго.
Родерик остался один. Какое-то время он не двигался, убаюкивая вибрирующие от натуги, но до сих пор невидимые артефакты. Позволяя им настроиться на постоянный уровень силы. Стефан довольно легко отзеркалил его тьму, воспользовавшись собственным ресурсом и столь дорогими его сердцу игрушками. Похоже, король тренировался не один десяток лет. Однако и князь умел то, чего никак не афишировал.
Маг выждал еще пять минут, борясь с адской болью. Жар из пылающей грудины прошелся по конечностям, превращая их в неловкие культяпки. Он неотвратимо двигался к голове. Родерик поежился. Нельзя задействовать накопленный ресурс. Сцепил зубы, чтобы не стучать ими, — и ни в коем случае не застонать. Стефан обязательно прослушает, что здесь происходило.
Ресурс пригодится ему в самое ближайшее время. Вместо того, чтобы выпустить магию и заставить отражающие артефакты рассыпаться в прах, князь приказал остановиться собственному сердцу. Еще несколько ударов — и тишина. Следом погасла и тьма, источник которой накрепко привязан к сердцу. Теперь он опирался только на четыре стихии. И этого более чем достаточно, чтобы выбраться отсюда. Настроенное на него оружие потеряло цель, раз исчезла тьма.
В юности развить потоки во все четыре стороны сразу, оказалось его единственным шансом выжить под напором своей чудовищной магии. В это мгновение именно они управляли его телом.
Князь поднялся, пошатываясь. Ощупал себя. Рубаха порвана. Рана глубокая, но не критичная. Чем не жених… Разве есть минута лучше, чем текущая, чтобы рассказать Лив о том, какой он дурак и как сильно он ее любит?
Им дан только один миг, вот этот. И это не меньше, чем целая жизнь. В голове Родерика уже звучала мелодия. Ноги двигались плохо. Значит, растанцуются на месте.
Стефан затворил дверь так, что на возню с запирающими чарами в его состоянии уйдет минут десять. Ага, но эта стена вроде бы не такая крепкая. Его ждала Оливия. Он шел к ней, как на маяк, иногда круша перекрытия. Пройдя половину пути, князь позволил сердцу забиться снова.
Глава 74
Пансион Гретхем, настоящее время
Я смотрела на Родерика и пыталась сообразить, кто же из нас двоих сошел с ума.
— Куда ты собрался? Ты равновесие держишь с трудом, а улыбаешься так, что хочется заплакать.
Князь, будо невзначай, опирался на подоконник. Подозреваю, что, когда он встал, то был бодрее и передвигался куда увереннее. Однако подобный прилив сил не сохранялся больше, чем на полчаса.
Имея такую маму, как Берта Бланш, и такого друга, как Родерик Конрад, я неплохо разбирался в магических контузиях. У князя минувшим вечером явно случились перебои с основной магией. В этом случае я бы рекомендовала спать как минимум до вечера. О чем ему и доложила, как только мы уединились в ближайшей к моему кабинету переговорной. Он даже не сделал вид, что прислушался.
— Это потому, что у тебя большое сердце. Правда, глаза еще больше. Не надо так гневно стрелять ими, Нахаленка. Я не во всех местах железный.
Это возмутительно. Не хватало только прожечь ковер… Конечно, он тут же и задымился у меня под туфлями. Нет уж, бороться с дымом и запахом на этот раз будут наемные работники. Не стану я никакие воздушные слои перемещать. С утра шел дождь; будет мокро и влажно. Пускай Конрад пожимает плоды своего остроумия.
— Нравится изображать непотопляемый фрегат… На здоровье. Но твоя улыбка точь-в-точь, как у крамоньерской гиены. Ее разведенная в разные стороны пасть вызывает непроизвольное слезотечение.
— Перестань, — он попытался приобнять меня за талию, но не рассчитал силу и сжал довольно крепко. — Я вернусь к ночи или ночью. В конце концов не только братец умеет пользоваться стимуляторами. Выпью парочку зелий.
Не сомневалась, что времени у нас мало. Но вот прям настолько?
ebooksa