Королева сообщила это совершенно будничным тоном. Она уже вытерла слезы. Однако ее выдавали покрасневшие глаза и припухший нос.
Следующей заговорила мама. С напором и громче обычного:
— Я не буду напоминать, что ты с детства любила Родерика. Что бы ни внушил Стефан, ты не могла согласиться быть с ним по собственной воле. Он тебя изнасиловал, избил, наградил ложной памятью. И сделал это не просто так. Король забрал у тебя всю энергию до последней капли. Его Величество оставил тебя умирать. Если каким-то чудом выживешь, то эти жуткие воспоминания тебя добьют.
Почему-то ее давление меня раздражало. Более того, злило. Умирать я больше не собиралась. Раньше я бы тут же бросилась опровергать ее слова, но теперь просто ждала, когда мама закончит свою мысль
— Сейчас Стефан, подозреваю, самый сильный человек в нашем мире. На всем Лондиниуме… Так что… Родерик погибнет, если вызовет брата. Клавдия, которая потрясена смертью твоего отца и тем, что приключилось с тобой, закончит еще хуже, если попытается низвергнуть короля. Оружие в ее распоряжении рассчитано на самооборону. Тьма, защищающая Конрадов, может пожрать ее. Не говоря о прочих стихийных катаклизмах.
— Ты не совсем права, — возразила королева. — У меня есть право вступиться за своих подданных даже перед тьмой. Если бы пострадали одни Бланши, но судя по тем крупицам, что я успела заметить у Оливии, он нападал и на других девушек. Что стало с ними потом? Очевидно, что имели место запретные ритуалы.
Однако мама была непреклонна:
— Будьте реалистками. Нет такой силы, которая бы заставила его сейчас склониться, уйти. А такие, как он, ничего другого не понимают. Суд? До него не дойдет. Мятеж за спиной Родерика? При всех раскладах мы потеряем князя. А он единственный, кто в итоге сможет сбросить брата с трона. Чужая сила не сохранится в короле до бесконечности. Родерик заметит преступления, потому что его брат вряд ли сможет остановиться.
— Я попробую надавить на Стефана. Запутать, возможно, запугать возмездием крови, — протянула Клавдия. — Оливия, твоя мама хотела бы, чтобы вы начали все сначала в другой стране. Деньги у нее есть, и я добавлю тоже. Я даже смогу помочь тебе бороться с наведенным мороком.
И кто здесь заявлял, что надо торопиться? Пришлось самой озвучить то, что меня беспокоило:
— Я беременна от короля — монстра, готового прикончить всех, кого я люблю, и меня тоже. Вы хотите, чтобы я избавилась от ребенка.
— Я не хочу, но, если понадобится, помогу тебе это сделать, — вздохнула королева.
— А я настаиваю, что это единственный правильный выход. Во-первых, это темный род, сложная кровь. Твой драгоценный Родерик до сих пор жив исключительно благодаря вашей любви. Взаимодействие с тобой помогло ему обрести равновесие. У Стефана оно имелось изначально, но он исключительно жесток. Даже по меркам высшей аристократии. Его ребенок — не только результат преступления, но и твои кандалы на всю жизнь.
Мама распалялась все больше. В такой запальчивости я еще ее не видела. Она уверена, что должна спасти меня от страшной ошибки.
— Вероятность, что в нем проснется тьма, огромна. Ты крайне сильный маг, Оливия. Я и не представляла, что Светочам бывает дарована такая мощь. Тьма пробудится, он войдет в двойку. Что будет делать Стефан, а что — ты? Как воспитать из Конрада нормального человека? Да еще за пределами дворца? Или, нет, ты отправишься жить со Стефаном и его женой и будешь подпитывать энергией все семейство?
Я закричала. Я никогда не кричала на маму, и сейчас крик был обращен не против нее, а против всех обстоятельств, что громоздились на моем пути в немыслимые баррикады. Я жду ребенка. Зачем же все так усложнять?
Затрещали оконные рамы, зазвенели стекла. Клавдия сообразила быстрее Робертины и выволокла меня из-под падающей люстры…
Все вокруг потемнело, затем так же резко позеленело. Я смотрела, как на моей ладони крохотный полуистлевший корешок превращался в малое растение с вполне живой корневой системой. Оно пульсировало, и от руки тепло расходилось по всему телу.
Очнулась я уже на диване. Растерянная мама держала мою голову на коленях.
— Выброс, но я не понимаю, откуда ему взяться… Девочка была пустой. У нее не хватило бы сил, чтобы зажечь свечу взглядом, — прошептала она.