Я сильнее впилась в его плечи. Потоки и, правда, в раздрае, но темный источник горел ярко и ровно. Он опять рисковал, тратил непозволительно много; загонял себя в такие условия, откуда маги обычно не выбирались. Самоуверенный, самонадеянный...
— Ты снова чуть не лишился жизни? Стоило мне встать и заняться делами, как ты пустился во все тяжкие.
И откуда взялся этот ворчливый тон? Я ведь собиралась спросить про другое — не испытывал ли он ко мне отвращения. Но этот вопрос почему-то уже отошел на второй план.
Лепетать такое даже глупо. Он вполне наглядно демонстрировал свой интерес. Поспешно стянул платье вместе с бельем. Развел бедра и устроился между ними. Только вот пальцы продолжали меня мучить. Родерик будто случайно проводил по внутренней поверхности бедра, а потом так же неторопливо толкался большим пальцем в меня. Слегка продавливал. Затем убирал, и другие пальцы порхали сверху, даря тягучую негу, хотя мне уже хотелось той прежней и грубой ласки.
Это повторялось до тех пор, пока я не начала всхлипывать, готовая отложить на потом любой, даже самый важный, разговор.
Пальцы левой руки гладили губы, проникали внутрь, ласкали рот. Я прикусывала их, когда становилось вовсе не выносимо.
— Родерик, ты же вроде торопился. Если ты не будешь делать это усерднее, то…
Я обхватила крепкий бархатный ствол и попробовала направить его в себя. Для этого пришлось обвиться ногами вокруг талии мужа.
— Тебе никогда не хватало терпения, Нахаленка, — прозвучало сверху сильно охрипшим голосом. — Но такую инициативу нельзя не приветствовать. Давай ты закинешь лодыжки мне на плечи. Быстрее не будет, зато ты обязательно оценишь.
Его глаза сияли и улыбались. Я бы закрыла свои, растворилась в ощущениях, но не могла перестать смотреть на него. Не могла перестать… Он наконец вошел. Не во всю длину — вот же крак! — и замер.
Двинулся. Все во мне рвалось навстречу.
— Аааах, может, все-таки… Ах, да-а-а, ну, пожалуйста, — воскликнула я, расправляясь на сегодня со всеми сомнениями разом.
*****************
Каждый раз просыпаться с ним рядом — это словно в первый раз. Голова покоилась у него на плече. Я тут же зарылась глубже в простыни и уткнулась в него носом. Спряталась.
Отсюда можно помечтать, что настанет такой момент, когда ему не будет угрожать смертельная опасность. Ни ему, ни Дейву... Никаких тревожных мыслей. Полная расслабленность. Я отпущу потоки высоко и широко, раскинувшись над Фересией и не встречая очагов с проклюнувшимся хаосом… А вот сегодня их подозрительно много, больше десятка. Скоро фегран. Два брата разорвут связь.
— Мечтаю забрать тебя в горы, в маленький окраинный замок. Я бы снимал иногда купольную крышу и звезды спускались к нам еще ближе. Вокруг возвышались бы только снежные шапки.
Его мысли текли вровень с моими. Рука лежала у меня на бедре как желанная, долгожданная тяжесть.
— Простишь ли ты меня, Лив? За слепоту. Я сомневался в твоей любви. Меня несложно было убедить, что ты от нее отказалась… Чудовище рядом с собой я умудрился не заметить. Готовился к разным проявлениям сумрака, но не к такому. У нас с ним один дар на двоих. Понадобилось много лет, чтобы я допустил мысль…
— Нельзя упрекнуть, любимый, что ты не искал в родном брате того, во что и поверить-то почти невозможно. Ты цельная личность, и разглядеть, насколько изъедена его душа, у тебя не выйдет, сколько бы ни пытался.
Он зарылся лицом мне в волосы.