Зазвучала валторна. Не привлекая к себе внимания, я вышла из-за занавеса за троном. Пришлось присесть на мягкую подушку на его подлокотнике. Платье, струящееся книзу и переходившее в шлейф, сидело превосходно и подчеркивало потяжелевшую грудь, а вот живот мешал. Плохо, что он мешал не только стоять, но и сидеть.
По-моему, он почти в два раза больше, чем с Эдуардом или Дейвом на этом сроке. Но Родерик каждый раз успокаивал — как и все целители, включая приглашенных. Он соблюдал данное мне обещание — не называл пол ребенка.
Богиня, как же мне не хватало Бекки. Ее заскоков, проказ, бесконечного ворчания. Потоков бодрящей энергии, которые смывали прочь все дурное и неприятное. Было все-таки похоже, что и Дейву без нее плохо. С ее отъездом сын стал мрачным и серьезным. И еще научился делать записи на голограммер, используя лишь небольшие носимые артефакты. Каждый вечер отчет о том, как он провел день, отправлялся на Элидиум.
Грохнули фанфары. Взвилась флейта. Из портала в центре зала вышли Его Величество в походной одежде и чуть позади — командующий Бертрам. Одного взгляда на Родерика хватило, чтобы понять, как он устал. За плечами как минимум бессонная ночь и несколько магических поединков.
В течение года после гибели Стефана муж проверял, как поведет себя их родовая магия. Родерик родился очень сильным темным и, не веря королю, всегда держал запас тьмы — не догадываясь, что их с братом уже соединила обратная воронка и старший Конрад против воли постоянно увеличивал этот ресурс.
Когда «двойка» перестала существовать, энергия частично рассеялась и частично вернулась, Родерик признавался мне, что ощутил себя калекой. Впрочем, разрыв пары не ослабил нового короля.
И если его отца, лишившегося брата в раннем возрасте, выручала скудость доставшейся ему тьмы, то Родерику справляться с ее избытком помогала большая семья. Каждый из Конрадов, независимо билась ли в нем темная искра, припадал к родовому источнику. Хотел наш король или нет, но мечта Стефана о двух парах темных, осуществившись, гарантировала бы равновесие… Слишком могучий темный маг — всегда большая угроза.
Похоже, Родерик догадался о моем присутствии, еще не поднимая глаз. Его лицо засветилось, уголки губ приподнялись. Я, не отрываясь, смотрела на него.
На секунду прикрыла глаза, а потом им просто не поверила! У ног Родерика распласталась графиня Эверти, протягивая ему весенний букет и венец победителя. Лилия Эверти никогда не надевала платья без декольте, которое бы не доходило ей почти до талии. Она боготворила короля и постоянно находила предлог, чтобы... Сейчас Родерик смотрел на ее обильные прелести, характерно надломив рот. Он улыбался.
Все вокруг меня рассыпалось в прах. Я вскочила ловко, как взбешенная утка, и заторопилась юркнуть за трон, чтобы скрыться от этого позора.
— Оливия! — загремело мне в след.
И уже тише:
— Нахаленка?
Я выбежала в коридор, соединявший тронный зал с жилыми покоями. Понимала, что возвращаться в Гретхем сейчас плохой вариант. Мне нужен портал еще дальше, однако из дворца без разрешения короля или Бертрама выбраться затруднительно.
Свела руки вместе. Пространство поддавалось с трудом, но еще минутка…
Я отправлюсь в Аллею. Там остался дом, в котором жила мама. Больше десяти лет в нем никого не было. Но есть еще отличный особняк, куда изредка наведывается Летти. Остановлюсь пока у нее. Все обдумаю. Если измены Родерика подтвердятся, то ноги моей больше здесь не будет. С ребенком придется сложно… Ничего, пускай помотается Его Величество в другую страну раздавать магию. Ему не привыкать.
— Нахаленка, — голос звучал от стен, от потолка и даже от пола. — Твоя ревность умиляет, но не всегда. Сегодня не тот день, чтобы предаваться ей на полном серьезе. Я приготовил сюрприз на годовщину свадьбы. Графиня поднесла заказанное мной ожерелье, а в Гретхеме я собирался… Теперь это неважно. Значит, это случится здесь.
Портал, так и не материализовавшись до конца, исчез со звуком спущенного воздушного шара. Что он там задумал? Попробую взять повозку и добраться до Латрока, хотя и здесь меня скорее всего поджидало разочарование.
От злости я почти перестала чувствовать что-то еще и, наверное, в этот момент не отдавала. Впервые родная земля давила на меня тяжким грузом.
Я развернулась в другую сторону, и тут ушей достигла музыка. Особенная и предназначенная лишь для меня одной — пропустить или сбежать не было ни единого шанса. По инерции сделала два шага вперед, но портал за спиной уже затягивал обратно в зал, где Родерик имел наглость снова бросить вызов богам и стихиям. В этом мелодия не оставляла сомнений.