Давние клятвы, запреты и блоки — я все это могу себе представить. Но что должно быть в голове у женщины, чтобы хладнокровно подталкивать двух выпускниц нанести друг другу серьезные увечья?
— Я выбрала самых взрослых и самых противных. Лидия тщеславна настолько, что это ее ослепило. А Серена грубовата и лишена воображения. Чары слишком слабы. Ей не место в пансионе для магичек…
Еще одна видистка на мою голову. Сильные маги любили порассуждать на эту тему. Люди, совсем без чар, если бы им позволили, тоже развесили бы нас на столбах.
Бывшая Одди поведала, что Лидия, на ее взгляд, вообще не отличалась сдержанностью и тут же заглотила приманку из сплетен. Серена же вместо того, чтобы откровенно пообщаться с соперницей, вообще игнорировала магичку… Чем злила ее еще больше.
— Смешно, что последней каплей стал не проигрыш конкурса по математике, а сочиненная мною влюбленность в Серену учителя пения. Лидия была уверена, что нравится мистеру Бартоку, хотя сама им не увлекалась.
Одди подробно остановилась на том, как она «работала» с девочками, как обрабатывала их окружение, как долго давила на Лидию, чтобы та от разговоров перешла к действиям и покрыла шею спящей Серены синяками.
Серена в этой истории выходила со всех сторон жертвой. Я так и не поняла, был ли у нее роман с кузеном. Да и это не имело значения. Перед тем, как подсунуть ей боевой артефакт, девочку четыре дня опаивали оделиком, от которого случался временный подъем магического ресурса и эмоции начинали зашкаливать.
Стефан как следует подготовился к тому, чтобы выдавить меня в столицу. Альтерия получила задание четыре месяца назад, и грандиозный провал воспитательной системы в Гретхеме должен был случиться к моменту приезда Санти, моего будущего любовника…
Школа без репутации и ее директор, потерявшая голову от страсти, — тут бы король легко диктовал свои условия. Не представляю, что бы я делала, ни появись Родерик. Однако на условия короля не согласилась бы ни за что.
Глава 32
Лаборантку звали Корни Верса, и поговорить с ней не удалось. Девушка, действительна, была молода; всего двадцать пять. Принимала ее на работу Грета, потому что с младшим персоналом мое участие не требовалось.
После допроса с применением ментальной магии Корни ввели в искусственный сон.
Я не стала высказывать генералу Бертраму, правой руке Родерика, что я о нем думала. Он и так ежился под моим недовольным взглядом. Куда больше удручало, что Серена до сих пор не пришла в себя. Повреждения затронули не только ее скромный магресурс, но и мозговую активность. И какое я имела моральное право нападать на людей князя, которые выясняли правду и не слишком аккуратно обошлись с Корни?
Как и в случае с Альтерией, они показали все записи. Как люди короля завербовали девушку, мне не докладывали. В ход шли самые грязные методы. Возможно, с Верса обошлись еще хуже, чем с бытовичкой.
— Что ее ждет? Я могу предъявить обвинение, могу от него отказаться. Женщины и так находятся в нашей стране в уязвимом положении. Магия лишь подставляет нас под удар.
Бертрам говорил медленно, словно сомневался, что я захочу его слушать. Мы не виделись с ним с тех самых пор, когда я проходила в академии основы боя под началом князя. Льстила себе надеждой, что все же отличалась от той самонадеянной девицы восемнадцати лет и мы с генералом поладим.
— На девочке как минимум три запрета на разглашение, следы пыток. Ее заставили дать клятву уже после того, как она устроилась в Гретхем. С таким грузом она не протянула бы и года. Так что ей повезло, что мы, точнее вы, ее обнаружили.
Корни Верса, как артефактор, подавала надежды. Она легко маскировала одни магические предметы под другие. В частности, боевой артефакт пронесла под видом заряжающего камня, который мы ранее отправляли на обточку. Тем же путем в Гретхем попадали и запрещенные на континенте зелья.
Если Альтерия выбирала жертв и плела сети, то Корни обеспечивала техническую сторону для реализации плана Стефана. Скорее всего король поручил своей службе организовать школе серьезные неприятности, а те, пользуясь широкими полномочиями, привлекли исполнительниц. Никого не интересовало, что будет с ними, а также с моими ученицами. Подозреваю, что от Альтерии и лаборантки избавились бы, как только в Гретхеме разразился скандал, — одна из девочек прикончила бы другую.
— Если вы не возражаете, Оливия, я заберу Корни на реабилитацию. Князь, полагаю, одобрит это решение. Нет доказательств, что она действовала в своих интересах. Ровно наоборот.