– Самозащита.
– Кто из вас защищался? – насмешливо уточнил Ристад.
– Она хотела лишить меня волос, – развела я руками. – Кстати, не помню, чтобы мы переходили на «ты».
– Можешь по-прежнему называть меня господин Торстен, – кивнул он.
– Благодарю за предложение,
Уголки губ «справедливого и щедрого» дернулись, готовые изогнуться в улыбке, но он стоически подавил порыв, вернув лицу непроницаемость.
– Крысы, – резко бросил он, требуя объяснений, отчего по замку носилась четвертушка курсового проекта Нестора и грозила опозорить хозяев перед гостями.
– Случайность.
– Неужели? – хмыкнул Ристад. – И ты даже пальцем не пошевелила?
– Более того, просто неудачно рядом постояла! – почти искренне возмутилась я.
– Мне страшно представить, что случится, когда ты надумаешь специально причинить добро и намеренно попытаешься осчастливить нас благодатью.
– Нет-нет, – уверила я с самым честным видом. – У вас такое темное царство, что ни одних сил не хватит сеять добро. Давайте, Торстены, как-нибудь сами.
Некоторое время в молчании мы смотрели друг на друга сквозь темноту.
– Допрос с пристрастием закончен?
– Нет.
Он начал медленно приближаться, и я поймала себя на том, что отступаю: шаг за шагом, пячусь, как трусливая девчонка, стараясь сохранить безопасную дистанцию. Спина уперлась в ледяную стену, в лопатки вонзились мелкие острые выступы, холод легко проникал через пальто. Пятиться стало некуда, но Ристад не остановился, пока не подошел вплотную, практически касаясь грудью.
– Припирать беззащитную девицу к стенке недостойно сильного мужчины, – быстро проговорила я. – Вы выше меня на голову.
– Согласен, но ты не беззащитная девица, – ответил он.
– И кто я, по-вашему?
– Именно это меня интересует. Кто ты такая?