– Нет, сначала пусть скажет, что хотел, а потом я подумаю, можно ему греться, или пусть замерзает, – заспорила обиженная невеста.
– Вообще-то, я не рассчитывал, что ты меня не пустишь в карету, – честно признался жених. – Хэллрой уже вернулся в Торстен.
– Тогда хорошо подумай, прежде чем выдать какую-то глупость, – посоветовала я.
– Да помолчи, Агнесс! – рассердилась сестра. – Пусть хоть что-нибудь скажет. В отличие от тебя, я глупости приемлю.
– Знаете? Помолчите обе, а то я уже ног от холода не чувствую. Можно я кратко? Катис Эркли! Кис-Кис! – торжественно проговорил он. – Я люблю тебя! Наплевать, что думают остальные, наплевать на благословение, на восхождение и на прудик в замке.
Что они к пруду привязались? Нормальный пруд, когда по нему не надо рассекать на коньках. Рыба наверняка водится.
– Мы все равно собирались жить в столице, – между тем вдохновенно говорил обмерзающий жених. – Давай просто поженимся!
– Давай! – выдохнула она, обалдевшая от неожиданно вернувшегося счастья, и, радостно пискнув, прижала ко рту ладошку.
– Сейчас, – добавил жених, видимо, отморозив какую-то очень важную часть мозга.
– Сейчас?! – в два голоса воскликнули мы.
– Проснись, Шейн, ночь на дворе, – напомнила я.
– А все храмовники спят? – вопросительно проговорила Кэтти, словно уточняя, верна ли информация или, может быть, существует где-нибудь по дороге один-единственный священнослужитель, готовый в два часа ночи обвенчать молодых.
– Твоя сестра – ведьма, она способна разбудить кого угодно, даже умертвие, – пробухтел Шейн, забираясь в салон.
– Чародеи не поднимают мертвецов, – сварливо поправила я.
– Да, но храмовника-то ты сможешь с постели поднять? – с надеждой уточнила Кэтти и тут вспомнила: – Я кольцо оставила в замке.
– А я его забрал! – просиял Шейн, вытаскивая украшение из кармана пиджака. – Ристад сказал, что оно твое по праву наследования.
Расплачиваться за срочное венчание пришлось мне, что ни капли не удивляло. В жизни столько не ставила бытовых чар за раз: защитные заклятья от тараканов в доме святого отца, в храмовой пристройке – от крыс, а фигуру святого Йори во дворе попросили оплести чарами от голубей. Я колдовала и понимала, что где-то меня обманули. Свадебный ритуал шел пятнадцать минут, а отрабатывать пришлось полтора часа. Так натрудилась, что едва держала глаза открытыми.
Оставив счастливых супругов в скромном гостевом дворе (за мой счет, поэтому скромный, Шейн умотал из замка без денег), я попросила кучера довезти меня до почтовой станции. Через два часа, когда на улице брезжил серый рассвет, а воздух казался холодным до остроты, я вышла из наемного экипажа перед запертыми воротами академии Эсвольд.
Знакомый мрачный замок, отчаянно напоминающий Торстен, встречал темными окнами, сонным недовольным привратником, мертвой тишиной и выстуженной общежитской комнатушкой. Уезжая на каникулы, соседка забыла закрыть окно. Теперь на подоконнике, письменном столе и деревянном полу лежал снег. Пережившая падение из окна бегония издохла от мороза.
Захлопнув оконную створку и кое-как обогрев комнату чарами, прямо в пальто и красном платье я свалилась в ледяную постель. Впервые за последнюю седмицу мне ничего не снилось…