Первая посылка пришла через четыре дня после начала учебы. Она ждала меня на столе в комнате. Маленькая деревянная шкатулка, закрытая на простенький магический замок. Внутри на черном бархате лежала золотая стрекоза, подаренная родителями и оставленная в темном замке. Ристад Торстен меня разыскал. Не напрягаясь.
Следующую посылку доставили в тот день, когда я впервые вышла на улицу в тонком весеннем пальто. Снег давно сошел, земля высохла, и из-под прошлогодней ржавой листвы нахально вытягивались зеленые ростки. Смотритель общежития вручил сверток, завязанный обычной бечевкой, и сказал, что подарок передали с посыльным. В этот раз Ристад прислал злосчастный любовный роман, который мне так и не удалось прочесть в замке.
Стараясь подавить идиотскую улыбку, раскрыла томик. На первой странице, проявляя ужасающее неуважение к книгам, незнакомым твердым почерком было написано: «Прочел, оказалось познавательно». Я долго смотрела на короткую чернильную строчку из острых строгих букв и думала, как сильно подходит почерк верховному темному магу клана Торстен.
Третья посылка оказалась увесистой, словно в нее положили кирпич. В деревянном ящичке лежали кубок за победу в турнире и записка: «Не благодари, меня отблагодарил главный знахарь лечебницы. Теперь у Брунгильды ящик порошков от мигрени, несварения и дурного характера». Я поставила кубок на подоконник на место погибшей страшной смертью бегонии. Через седмицу соседка превратила его в вазу для фруктов.
На четвертый раз Ристад прислал себя самого.
За окном буйно цвел последний месяц весны, а от зелени рябило в глазах. Каждое утро под окнами гомонили птицы, и так одуряюще пахло цветами, что кружилась голова. Я готовилась к защите дипломной работы о восхождении темной силы и в перерывах между занятиями ненавидела мир. Иногда тихо, иногда громко. Особенно если соседки за стеной устраивали гулянку, а мне приходилось корпеть над учебниками.
– Говорят, что его величество заставил их принять… – шептались второкурсницы, сидящие у меня за спиной в читальном зале.
Дух-хранитель, взъерошив волосы, ледяным потоком пронесся над головой и захлопнул болтушкам книги, мол, покиньте храм науки и свалите трепаться куда-нибудь на лавочку в парке. Я настолько озверела из-за диплома, что была с ним совершенно согласна.
Соседки примолкли, но вскоре одна все-равно не выдержала:
– Ректор рвал и метал, когда его вынудили объявить день открытых занятий. Он отменил бы, но приезжает какой-то верховный.
– Да они же все старые, эти верховные ведьмаки… – зашептала вторая сплетница.
– Верховный? – резко обернулась я к девчонкам.
– Ага, – согласились они.
– На открытые занятия? – на всякий случай уточнила я.
Те снова дружно кивнули. Дух-хранитель ледяной струей воздуха ударил в лицо, пришлось от него отмахнулся, а то в открытый рот попала какая-то соринка.
– Когда он приедет? – продолжила допрос.
– Объявили, что завтра.
Библиотечная нечисть выставила наш слаженный коллектив из читального зала.
На следующее утро, когда я вернулась из купальни, застала соседку за столом, перед круглым зеркалом на длинной ножке. Вокруг теснились баночки с красками для лица. Покрывая губы слоем алой помады, она скосила на меня глаза неестественно синего цвета с огромными расширенными зрачками и промычала:
– Ну что ты смотришь на меня как на умертвие?