Тут из-за запертой двери зазвучали невнятные голоса. Особняк среди ночи проснулся,и в коридорах явно происходило какое-то движение. Может, пожар?
- Брит, у нас тут что-то происходит. До связи! – Щeлкнув пальцами, я прервалa магическую связь и поскорее выглянула из спальни.
В коридоре было светло, как днем, а слуги, сбиваясь с ног, пытались загасить горевшие свечи. Лепестки свечного пламеңи гасли, но снова разгорались, едва стеклянный колпак оказывался надетым на ночник. Горничные метались от свечи к свече, но никак не могли восстановить порядок. В открытых дверях спальни застыла растрепанная Эбигейл с круглыми от страха глазами и с тряпичным медведем, по–детски прижатым к груди.
- Дороти! – Девушка бросилась ко мне с такой проворностью, что запуталась в подоле длинной ночной сорочки, халатом покрытой. - Страх-то какой!
- Какой?
- У тебя разве свечи не загорелись? - удивилась она и добавила дрожащим шепотом: - Сами собой…
Ой! Я вытянула губы трубочкой, осознав, что спросонья, похоже, зажгла свет во всем доме, переполошив мирно спящих жителей. Надеюсь, что ничего не воспламенилось.
- Я знаю, кто это… - пробормотала мне в ухо Эбби. – Матушка братьев. Пастор Грегори прогнал смерть, вот тетка и бесится.
- Эм?
- Χодят слухи, что при жизни она была черной ведьмой. Мэри говорит, что семья ее страшно боялась, до сих пор даже имя лишний раз не произносят.
- Почему? – искренне удивилась я.
- Опасаются, что с того света отзовется.
Слуги так отчаянно старались погасить ведьмовское пламя, что пришлось им помочь. Едва слышно щелкнув пальцами, я потушила все свечи, кроме одной, по–прежнему ярко и весело тянувшей огонек,и народ едва не пробрал нервный паралич.
- Светлая Богиня… - пробормотала Эбби, осеняя себя божественным знаком. - Теперь потухли.
- Спокойной ночи! – мой громкий голос заставил ошеломленную прислугу испуганно вздрогнуть и нестройно поклониться. Я уже собралась вернуться в кровать, как Эбигейл вцепилась в рукaв моей сорочки:
- Дороти. Можно я сегодня с тобой посплю?
- Чего? – уверена, что у меня самой глаза стали такие же большие и круглые, как у испуганной воспитанницы Флинта, вдруг решившей устроить «пижамный шабаш» с невестой Картера.
- Одной очень страшно… - У девушки задрожала нижняя губа. - Вдруг ведьма вернется?
- Я храплю, – соврала я, не зная, как избежать совместной ночевки на одной перине.
- У меня соседка по комнате в пансионате тоже храпит, мне привычно.