«Зачем он мне все это рассказывает? — билось у Эйнара в мыслях. — Мог бы просто приказать, не тратя слов. То ли наслаждается собственным могуществом и изобретательностью, то ли просто привык иметь дело с теми, кто способен только выполнять приказы, да и то нужно все объяснить».
— Я сделаю, что скажете, — повторил он, надеясь, что враг видит только то, что должен — озлобленного, но покорного болвана, охваченного страхом за дочь. — Отпустите Тильду!
— Два дня, капитан, — сказал морок, больше не играя в дружелюбие. — Не больше. Сегодня-завтра у вас будет гость. Ведите себя хорошо, не вздумайте его обидеть. И уж тем более не вздумайте сболтнуть лишнего. Я слежу за каждым вашим словом и движением, не разочаруйте меня какой-нибудь якобы хитрой уловкой. Она вам слишком дорого обойдется — понимаете, о чем я?
— Да… — так же глухо и смирно подтвердил Эйнар, следя за тоненькой голубой жилкой, бьющейся на шее Тильды. — Я понимаю. А что за гость? Вы?
— Не будьте таким глупцом!
В голоске Тильды слышалось презрение, и только. А ведь Эйнар отлично понимал, что гость не окажется мороком, раз маг предупреждает при нем не болтать. Понимал и нарочно разыгрывал дурака. Значит, проклятая тварь не читает мысли!
Он изо всех сил попытался скрыть облегчение, и морок продолжил:
— Все, что вам нужно знать, вы знаете. Не снимайте кольцо, закройте башню снова и прикажите своим людям держаться от нее подальше. Сами придумайте как, чтобы они не полезли сюда любопытствовать. А гостя, когда явится, примите и не беспокойтесь: долго его визит не продлится. А потом вы будете свободны. И если все сделаете правильно, ваша дочь не пострадает.
Самому Эйнару маг безопасности не обещал, и это, как ни странно, было даже хорошо. Давало хоть какую-то надежду, что не врет насчет Тильды, раз даже не пытается скрыть, что для Эйнара все закончится скверно.
— Я все понял, — ответил Эйнар, облизнув пересохшие губы. — А как же леди? Она… что с ней?
— Прямо сейчас она еще жива, об остальном понятия не имею, — усмехнулся морок. — Вы мои глаза и уши здесь, капитан. Но если вздумаете пренебрегать этой почетной обязанностью, я найду другого проводника. Не способного сопротивляться, зато юркого и умеющего добраться куда угодно. Правда, в отсутствие соединяющего нас артефакта прямой контакт рано или поздно убьет рассудок вашей дочери, но мы ведь не будем доводить до этого? До встречи, капитан.
Он снова улыбнулся, а потом лицо Тильды словно потекло, чужое выражение на нем стерлось, растаяло, взгляд стал пугающе бессмысленным…
— Тиль! — рванулся Эйнар к дочери.
— Папа?
Тильда смотрела на него испуганно и недоверчиво, потом огляделась вокруг широко распахнутыми глазами, подняла руку к губам…
— Тиль, все хорошо, — поспешно сказал Эйнар, истово желая проклятому магу вечно мучиться в самой глубине Темного Мира или куда там должна упасть после смерти душа такого отродья. — Ты задремала здесь, и тебе приснился нехороший сон. Не стоит ходить в эту башню, милая.
— Я не помню, как пришла, — жалобно сказала Тильда, обнимая себя руками за плечи и дрожа всем телом. — Я была у себя в комнате, а потом…
— Это бывает, милая. Пойдем в тепло.
Эйнар снял куртку и накинул ее дочери на плечи. Кольцо на пальце сверкнуло пойманным лучиком света. Ошейник с поводком. Что ж, любой ошейник можно снять или порвать. Внутри Эйнара ледяным ведьминским зельем кипела ярость, и теперь он знал, что рано или поздно даст ей выход. Высокомерный маг сказал достаточно, чтобы пес, даже в строгом ошейнике, извернулся и вцепился, но не в якобы усмирившую его руку, а сразу в горло. Тем и хороши волкодавы, что разжимают челюсти не раньше, чем их враг будет мертв.
— Папа… Что с леди? Она… сильно заболела? Я так виновата! Я не хотела…