— Единственный и неповторимый.
— Этот невероятно красивый француз мог бы очаровать даже монахиню.
Поскольку я уверена, что он мог бы, я не могу с ней не согласиться. Месяц назад, когда Жак подписал контракт как новый клиент D"Agostinos Inc., мужчина привлек внимание своей внешностью и тем самым обаянием, о котором она говорит.
— Не могу поверить, что он тебе так нравится.
— Думала, что дам ему шанс. Аукцион — это нечто новое для меня и верный способ узнать, действительно ли он заинтересован во мне, как говорит. — Мне стыдно за то, что я солгала ей. Меня не воспитывали лгуньей. С другой стороны… меня воспитывали молчать, так что, возможно, это одно и то же.
Жак положил на меня глаз с тех пор, как мы встретились. Он пытался заставить меня пойти с ним на свидание больше месяца, и я отказывалась каждый раз, когда он просил.
На прошлой неделе я изменила свое мнение, когда наткнулась на что-то важное и поняла, что у него могут быть ответы на вопросы, которые меня мучили последние тринадцать лет. Вопросы о смерти моих родителей.
Когда я узнала, что Жак будет присутствовать на аукционе, я увидела в этом возможность сблизиться с ним.
— Я рада это слышать. Я просто надеюсь, что ты готова. Ты же знаешь, что этот человек будет владеть тобой тридцать дней и тридцать ночей, верно?
— Я знаю, и я определенно готова. — Еще одна ложь. Я совершенно не готова, а бедная Хелен совершенно неспособна разглядеть сквозь ту кучу дерьма, которую я ей выливаю.
Мы с Хелен подружились несколько лет назад, когда я начала работать у Массимо в качестве его личного помощника. Она менеджер по связям с общественностью. Хотя она стала для меня отличным другом и единственным человеком, который не женат и не имеет детей, она не знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что аукцион свиданий — это последнее, на что я когда-либо подпишусь, тем более, если он будет организован Синдикатом.
На обычном аукционе свиданий пара должна пойти на настоящее свидание и сделать что-то вроде ужина и похода в кино. Все, что связано с Синдикатом, было полной противоположностью.
Массимо, возможно, сейчас у руля, но он сохранил все старые практики и мероприятия, чтобы угодить инвесторам из старого джентльменского клуба. Так что этот аукцион — это буквально женщина, продающая свое тело тому, кто заплатит больше.
По крайней мере, частично это благотворительность. Пятьдесят процентов выигрышных заявок будут отданы в помощь людям в Лонг-Бич, которые потеряли свои дома в результате наводнения. Под этим фасадом скрывается соблазн секса.
Подобные мероприятия привлекают миллиардеров и бизнесменов с особыми вкусами к темному и декадентскому. Мужчин с темными фантазиями о покупке женщин. Мужчин, подобных Жаку Бельмону. Со стартовой ставкой в сто тысяч долларов и оставшимися пятьюдесятью процентами за женщину на продажу ожидания выкладываются на стол.
— Ты подсадила меня на этот свой план, — булькает Хелен. — Но меня волнует вопрос, почему ты так уверена, что Жак сделает ставку на тебя.
— Он хочет меня. Жак не просто сделает ставку на меня, он победит. — Я говорю точь-в-точь как те мстительные стервы-дебютантки, среди которых я выросла, которые постоянно бросались на парней Д"Агостино.
Хелен втягивает воздух, и я могу себе представить шок на ее лице от моих слов. Обычно я так не разговариваю.
— Кэндис, ты за одну ночь превратилась из застенчивой тихони в уверенную в себе соблазнительницу.
Хотела бы я, чтобы это было так. Но это не так. Я просто знаю, как обращаться с богатыми придурками, которые хотят секса.