Я смотрю, как она ходит по кухне, совершенно не замечая меня. Ее длинные медово-светлые волосы в этой косе подпрыгивают, когда она идет от шкафа к стойке с тарелкой. Она прекрасна с той невинной красотой. Ее гибкое тело с изгибами во всех нужных местах — это то, что заставило бы мужчину на коленях умолять прикоснуться к ней. Но она бы этого не узнала.
Она из тех девушек, которые живут по соседству и красивы, но не знают об этом.
Вопреки тому, что она всегда думала, она никогда не бывает далеко от моих мыслей. Даже когда у меня миллион мыслей на уме.
За два года моего отсутствия она никогда не была далеко от моего сердца.
Мой самолет приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса менее часа назад, и я сразу же прибыл сюда.
Я, словно преследователь, стоял на крыше многоквартирного дома напротив ее дома, наблюдая за ней в бинокль. К счастью, меня окутывает густая темнота ночи, так что никто меня не видит.
Я далеко от нее, слишком далеко. Но этот аромат роз, который всегда витает в ее волосах, здесь, со мной. Ее шелковистая, гладкая кожа все еще искрит в нервных окончаниях на кончиках моих пальцев, а ее вкус все еще обжигает мои губы, соблазняя меня вещами, которые я не должен хотеть, но все еще жажду.
Глядя на нее сейчас, я вспоминаю, как в ту ночь, которую мы провели вместе, я наконец ощутил вкус ее идеального тела.
Та ночь запечатлелась в моей памяти, как и та ночь, когда я все разрушил и потерял ее.
Кэндис Риччи…
У меня нет ни одного детского воспоминания, в котором не было бы ее лица.
Эти воспоминания о погоне за невинностью были, однако, именно такими. Целомудренными. Мои проблемы начались, когда мы стали старше, и я начал хотеть ее.
Но она была хорошей девочкой, которая была мне запрещена. Единственная женщина, которую многие не знали, которую я обещал не трогать.
Два года назад я нарушил обещание и эгоистично воспользовался шансом быть с ней. Потом я облажался и показал ей, каким монстром я был, когда мои гребаные ошибки заставили ее бороться за свою жизнь.
Меня охватывает чувство вины, когда я вспоминаю, как я оставил ее на больничной койке, подключенной к трубкам и аппаратам, едва живую из-за меня.
Едва жива из-за пули, которую я всадил ей в грудь.
Я… вот что я с ней сделал. Это был несчастный случай. Я знаю, что это был несчастный случай. Но это не меняет вины, которую я чувствую, или того факта, что я всегда, всегда буду винить себя.
Случайность или нет, Кэндис чуть не погибла. Это факт.
Пуля прошла всего в трех миллиметрах от ее сердца.
Миллиметры стали решающим фактором между жизнью и смертью женщины, которая заслуживает всего самого лучшего в этом мире.