— И видеть вещи, видеть людей, — добавляет он.
— Ты меня видел?
Он кивает.
— Ты планируешь снова уехать? Я имею в виду, когда все успокоится? — Это важные вопросы, на которые, как мне кажется, я должна знать ответы.
— Нет. — Ответ такой простой, но он захватывает что-то внутри меня, что я не могу точно описать. Он подходит ко мне и наклоняется, чтобы поцеловать, и я целую его в ответ. — Куколка, мне пора. Обязательно поешь, я захочу тебя, когда вернусь.
—
Подмигнув, он уходит, а я смотрю ему вслед. Я продолжаю смотреть на пустую тропу еще долго после того, как он ушел, размышляя о том, как все это закончится. Я все еще горячая от его слов, а он даже не прикоснулся ко мне. Верный признак того, что я хочу его.
Это первый раз, когда Доминик оставил меня одну с субботы, и я не могу отрицать, что мне странно осознавать, что я увижу его только позже.
Я провожу день, отвечая на миллион сообщений от друзей на своем телефоне. Он был выключен последние несколько дней, поэтому, когда я его включила, он жужжал уведомлениями не менее пятнадцати минут.
Я сначала ответила на сообщения Хелен и пообещала встретиться с ней, когда она вернется из отпуска через несколько недель. Остальное время было потрачено на Эмелию и Изабеллу.
К семи я начинаю беспокоиться, когда Доминик не возвращается. Я провела внизу большую часть дня, а Кори составлял мне компанию, но вернулась в спальню, когда наступила ночь.
Я заняла свой пост наблюдателя через окно. Просто на этот раз я у другого окна. Не у маленького окна в коттедже моих родителей в Сторми-Крик, но я делаю то же самое, наблюдаю и жду того же парня.
Он возвращается только в восемь, и как только наши взгляды встречаются, я снова хочу его. Он тоже это знает.
Я встаю, когда вижу его, и когда он подходит ко мне, я вижу, что у него был тяжелый день. У него синяк над глазом и на подбородке, а на краю рубашки кровь.
Он протягивает мне руку, призывая приблизиться, и я подхожу к нему, тянусь, чтобы обхватить его лицо и осмотреть его синяк.
— Тебе больно, — хрипло говорю я.
— Видела бы ты того парня.
Я провожу пальцем по синяку на его подбородке, и он ловит мою руку. Он подносит мою руку к своим губам, чтобы поцеловать. Это не так жутко, как Жак целовал мои костяшки пальцев. Когда это делает Доминик, это сексуально и имеет эффект вытягивания моих внутренностей.
Затем мы автоматически переходим к поцелую, который шепчет воспоминания о прошлой ночи. Я таю у него на груди, когда он скользит рукой мне за голову, чтобы вплести пальцы в мои волосы. Желание завивается низко в моей киске, когда он прижимает свой член к моему животу. Именно тогда мой рот наполняется слюной от голода попробовать его на вкус.
— Я хочу тебя, раздевайся, — он обхватывает мой затылок и берет в руку мои волосы.