— Блядь, — хриплю я. — Она бы просто так не ушла. Она бы не ушла.
Они все смотрят на меня, пока я сжимаю кулаки.
Я собираюсь бежать через дверь, когда звонит мой телефон. Я снова его достаю, и мое чертово сердце останавливается, когда я вижу этот старый добрый неопознанный номер.
Я не трачу время на мысленные жалобы на то, как я ненавижу такие звонки. Я отвечаю.
Странно, я почти догадался, кто это будет, еще до того, как он начал говорить.
— Доминик Д"Агостино, — говорит Жак. — Я считаю, что пришло время вести дела по-моему. Прекрасная и сексуальная Кэндис Риччи в моих руках. Я собираюсь предложить вам шанс вернуть ее.
— Ты, ёбаная собака, — рычу я. — Верни её.
— Я не знаю, кем ты себя возомнил, но ты не говоришь мне, что делать. Ты сегодня провернул замечательный трюк, но он стоил мне всего. Я говорю с тобой из-за того, что она для тебя значит. Она для меня рычаг, и единственное, чего я хотел больше, чем попробовать ее пизду, — это власть Синдиката. Все было бы хорошо, и я бы этим занимался, если бы ты не пришел домой и не нагадил на все, что мы с отцом замутили.
— Отец?
— Да, придурок. Джеймс Эстли был моим настоящим отцом. Ричард Фенмуар — имя, которое он использовал для бизнеса. Вы, убили его. Он много мне обещал, и я все еще хочу этого. Вот что ты сделаешь. Ты можешь поговорить со своим грозным лидером и дать ему знать, что я хочу Синдикат. Я хочу его. Ты сделаешь так, чтобы я получил то, что хочу, или Кэндис умрет. Встретимся на крыше склада семьдесят в шесть с твоим ответом, и мы произведем обмен.
Он кладет трубку, и все, что я могу сделать, это посмотреть на Массимо и Тристана, затем на Эйдена. Я не могу поверить, что после всего, через что мы прошли, это произошло.
— Кэндис у Жака. Он хочет, чтобы ты подписал контракт с Синдикатом. Все, черт возьми, всегда возвращается к этому, и теперь вопрос в том, что стоит больше. Кэндис или Синдикат.
У меня есть ответ, но этот чертов Синдикат не мой, чтобы я мог им жертвовать.
Массимо стиснул зубы, поднял одно из пресс-папье со стола и швырнул его в стену.
Он разбивается.
— Это еще не конец, — рычит он.
Я смотрю на него, а он оглядывает офис. Мне нечего дать, но я ни за что не позволю Жаку забрать мою девчонку без борьбы. Я умру сегодня ночью, если придется, но я не позволю ему уйти безнаказанным.
Я делаю шаг к двери, и чья-то рука хватает меня за руку и дергает назад. Это Массимо.
— Доминик, куда ты идешь?
— Куда, черт возьми, ты думаешь?