Это почти смешно и было бы таковым, если бы не было чертовски жалко.
Я понял, что здание слева позволит мне лучше рассмотреть другие комнаты в ее квартире. Мой предыдущий пост просто дал мне доступ к ее кухне.
Это место все еще скрыто и находится достаточно далеко, чтобы она никогда не поверила, что за ней кто-то наблюдает.
Я подумал, что подожду и посмотрю, вернется ли она, потому что мысль о том, что она проведет ночь с Жаком Бельмоном, взбесила меня, как черта.
Теперь, когда она дома, меня озаряет мысль, что она могла бы все еще спать с ним. Возвращаться домой рано — это ничего не значит. Моя девушка могла бы быть первой женщиной в его меню на вечер. Я не знаю, что за хрень, но они все одинаковы. Деньги — это власть, а власть — это сопутствующее, на каком бы языке вы ни говорили.
Ебать.
Эта чертова мысль заставляет меня проклинать себя за то, что я не заставил Кори или кого-то еще последовать за ней.
Этого было бы вполне достаточно, чтобы соответствовать статусу сумасшедшего преследователя, которым я быстро становлюсь.
В ту ночь, когда я думал о себе как о преследователе, я на самом деле не имел этого в виду. Я не начинал это как какой-то извращенный ритуал, но посмотрите на меня. Я чувствую, что достиг нового дна. Нового уровня отчаяния, которого, как я никогда не думал, может достичь такой человек, как я. Я также сомневаюсь, что Тристан имел в виду именно это, говоря о попытке.
Обычно, если я чего-то хочу, я это беру. Неважно, женщина это или вещь.
Я — завоеватель, чистый и простой.
Но в моей броне есть трещина. Трещина, которая делает Кэндис Риччи исключением из всех правил в книге, независимо от того, кому принадлежит книга или кто ее написал вместе с сопутствующими правилами.
А вот щель: мое сердце.
Я могу быть безжалостным ублюдком, когда захочу, и быть таким же безжалостным, как мои братья, но, черт возьми, в отличие от них, мое сердце — это сила сама по себе. Я пытаюсь контролировать его с помощью видимости безразличия, но люди не дураки.
Мой отец, например, не был таким.
Когда Па решил передать бизнес и уйти на пенсию, он дал своим четырем сыновьям шанс стать боссами семьи. Быть боссом семьи — это не вопрос власти или жадности. Это баланс всего.
Вот почему был выбран Массимо.
А я с другой стороны… нет, и я никогда не был этим расстроен. Я думаю, мой отец видел в каждом из нас качества, о которых он никогда не говорил.
Когда дело дошло до меня, он знал, что мое сердце станет моим благословением и моим проклятием.
Сердце — сильная вещь. Позволь не тем людям увидеть его, и оно может тебя погубить. Позволь себе чувствовать его слишком сильно, и оно тебя одолеет. Это значит, что когда ты теряешь контроль над ситуацией, это сводит тебя с ума.