— Например? — пытаюсь я говорить непринужденно. — Я всегда представляла Жака Бельмона великаном, которому не нужно, чтобы люди относились к нему хорошо.
Хотела бы я спросить. Хотела бы я прямо подойти и спросить его, чего я хочу. Мне просто нужно больше узнать о Ричарде Фенмуаре. Он ли приказал убить моих родителей? Это он?
Кто знает, какой ящик зла я бы открыла, если бы спросила? А спрашивать здесь, в доме Жака, может быть не очень хорошей идеей.
Думаю, если я так думаю, то, возможно, я не совсем верю, что он не опасен.
— Семья, — отвечает Жак, одновременно с этим развеивая мои надежды.
— Это хорошо. Д"Агостино для меня как семья.
— Семья. Это интересно. То есть ты никогда не была связана ни с одним из них?
Он хочет узнать информацию, и я не совершу ошибку, думая, что он не знает ответа на этот вопрос.
— Почему? Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Я слышал кое-что о Доминике Д"Агостино. Источники говорят, что вы были близки до его ухода. Я просто пытаюсь убедиться, что не сую руки к чужой девушке. — Он имеет это в виду буквально. — И не той, с которой я веду дела.
Я очень надеюсь, что не выгляжу так, словно чувствую себя виноватой.
— Тебе не о чем беспокоиться, — лгу я и думаю, что мне удается его убедить, поскольку я ухмыляюсь, чтобы похвалить его поступок.
— Я очень надеюсь, что нет. — Проблеск тьмы в его глазах — словно предупреждение, к которому мне нужно прислушаться.
— Конечно. Я просто работаю на Д"Агостино.
— Видишь, это другое дело. Ты близка и работаешь на них, так что меня сбивает с толку, зачем тебе нужны такие деньги, которые может принести аукцион, — говорит он, и моя грудь сжимается.
— Что? — Я не отрываю от него взгляда.
— Я не дурак, Кэндис. Такая женщина, как ты, не пошла бы на такой аукцион ради развлечения.
Я смеюсь, и этот звук сбивает его с толку. — На самом деле, я смеюсь, — говорю я. — Ты прав. Женщина вроде меня не устраивает такие мероприятия, но иногда наступает время перемен. Мне не нужны деньги. Это просто что-то другое.
Один взгляд на эти прищуренные глаза, и я понимаю, что он мне не верит.
Он наклоняется вперед, и внезапно его теплая рука ложится мне на бедро, медленно поднимаясь все выше и выше, пока не касается кружева моих трусиков.