— Малыш, это дядя Доминик, — говорит Массимо.
Дядя Доминик… это звучит хорошо, мне определенно нравится.
— Привет, Лоренцо, — отвечаю я, сияя, глядя на него, пока он зевает.
— Кажется, кто-то устал, — хихикает Эмелия. — Пойду уложу его спать. — Она берет его, и они вдвоем поднимаются наверх.
Массимо наблюдает за ними и поворачивается ко мне с видом гордого отца.
— Тебе идет, — замечаю я.
— Что идет?
— Быть в роли мужа и отца, папа гордился бы тобой.
— Спасибо, просто знай, что он бы тоже тобой гордился.
Я так не думаю, но с его стороны мило это сказать. Па, наверное, убил бы меня, если бы узнал, что я принимаю наркотики.
— Спасибо. Где Тристан?
Массимо закатывает глаза. — Пошел за каким-то особенным вином для еды. Он забыл его раньше. Я сказал ему, что все в порядке, но Изабелла настояла, что оно нужно ей для основного блюда. Она готовит сегодня вечером.
Словно по сигналу мы оба слышим, как на кухне бьётся тарелка.
Я оглядываюсь на кухню и вижу светловолосого и голубоглазого малыша, стоящего в дверях и готового швырнуть на пол очередную тарелку.
— Плохая мама, — хихикает он и швыряет тарелку. Она присоединяется к другой на полу и разбивается.
Изабелла подбегает к нему с совком и щеткой.
— Джакомо, прекрати, — упрекает она.
Пока Массимо качает головой, я вспоминаю последний раз, когда я ее видел, и все, что я сказал. Я был подлым и ужасным, а она на кухне готовит мне ужин.
Изабелла — дочь Мортимера Вигго, а Эмелия — Риккардо Балестери. Обе были дочерьми наших врагов, но обе были детьми, воспитанными во тьме миров своих отцов. Однако Эмелия была полной противоположностью Изабелле. Она не знала, насколько злым был ее отец, до самого конца. Изабелла полностью осознавала, что ее отец был самим дьяволом и прожила ужасную жизнь из-за этого. И все же я обращался с ней хуже всех.
Когда она появилась, я был на пике своей зависимости, и для меня она была дочерью врага, виновной по крови.