— Нах и сходишь. — отрезаю, сбрасывая вызов.
Набираю номер мамы, но она не отвечает. Блядь, я и забыл, что сегодня у неё день покупок, а значит, до ночи можно и не пытаться дозвониться, как и до всех остальных. Разве что Данька опять слилась. Нахожу в списке контактов номер сестры и набираю по видеосвязи.
— Братуня, здоров. — расплывается счастливой улыбкой, едва приняв звонок.
— Привет, Даня. Опять слилась с шоппинга? — высекаю, растягивая лыбу.
— Ага. — подмигивает сестрёнка, удобнее устраиваясь между ветками дерева. — Ты же знаешь, как ненавижу кататься с ними. Пусть НикМак и Тимоха страдают, а мне и тут неплохо.
— И как в этот раз съехала?
— С дерева упала. — хочет Диана, показывая содранные колени и ладони. — Нога теперь болит жуть. Ходить не могу.
Шагаю в сторону остановки, чтобы не маячить около забора военной части. Качаю головой, удивляясь находчивости сестры. Судя по тому, куда она забралась, не так уж и сильно пострадала "при падении".
— А если серьёзно: почему опять вся битая? — толкаю, вглядываясь в экран и оценивая ещё и счёсанный подбородок.
Она спокойно отмахивается:
— С велосипеда упала. Ничего, жить буду. Лучше расскажи, как ты. Всё хорошо? Скучаешь по дому? — на серьёзе сечёт Дианка.
— Всё отлично, братишка. Сегодня вот в увал иду. И, конечно, скучаю по дому и по вам. А ты будь осторожнее. И хватит по деревьям лазить. Тебе уже четырнадцать.
Она закатывает глаза и вываливает язык, давая знать, куда я могу засунуть свои наставления. Когда вернусь, придётся взяться за её воспитание. За то время, что меня не было, сестра всё больше превращается в пацана, что мне совсем не нравится.
Какое-то время болтаем о семье, и вдруг она ни с того ни с сего выдаёт:
— Я Алину видела. Во-о-о-от с таким пузом. — показывает руками объём, а меня аж передёргивает. — Знаешь, что она мне сказала? — суживает подозрительно глаза и рвано вдыхает. Я, обратно, дышать перестаю. За грудиной что-то страшное происходит. Целая буря разворачивается. Штормит нехило. Органы по всему нутру мотает. О кости словно о скалы разбивает. Торможу дыхалку, когда Даня припечатывает: — Что у меня племянник будет. Бред же, да?
Едва мобилу не роняю. С желудка к горлу тошнота подкатывает. Сам не замечаю, с каким свистом кислород втягиваю, пока этот звук не глушит грохот сердца. В какое-то мгновение глотку сворачивает, лёгкие скручивает, а голос от напора эмоций исчезает. Гневно прочищаю горло и толкаю скрежещущим тоном:
— Да, Даня, это бред. Не слушай её. И вообще, держись от Алины как можно дальше.
— Почему она сказала, что…
— Хватит. — рявкаю, мешая сестре повторить это ещё раз. — Мы не станем это обсуждать.
Быстро и совсем не незаметно сменяю тему, а Данька подыгрывает, делая вид, что не замечает перехода и тяжёлого напряжения с моей стороны во время короткого разговора. Сама прощается и кладёт трубку. Закидываю смартфон в карман и дробно вздыхаю. Внутри трясёт пиздец, как нихуёво.