Прошедшая ночь… По телу пробегает приятная дрожь, а низ живота наполняется характерной тяжестью. Накопленный за годы половой жизни сексуальный опыт не смог подготовить меня к этой ночи. К тому, что может быть так — глубоко, откровенно, до дрожи в коленках, до искр в глазах. Абсолютно полно. Когда теряешь связь с реальностью. Когда важным становится только другой человек, его удовольствие и собственное удовлетворение.
Рука машинально тянется к противоположной стороне кровати, но натыкается на пустоту. О том, что Лера спала рядом, напоминает лишь небольшая вмятина на подушке и тонкий запах мандаринов и мяты, который, кажется, въелся мне под кожу. Хотя не происходит ничего страшного, я отчего-то испытываю нехорошее предчувствие. Глупость такая. Это просто утро, а девушка может быть в душе или туалете. Мало ли, куда она может пойти — это же Александрова, с ней никогда не знаешь, чего ожидать.
Натянув эластичные боксеры и шорты, я выхожу из спальни. Мне достаточно двадцати секунд, чтобы обойти все помещения гостевого домика и убедиться — в доме я совершенно один. Как же бесит, что я заснул и пропустил тот момент, когда Лера слиняла.
Вернувшись в спальню, я беру с тумбочки мобильный. Папки входящих звонков и сообщений пусты, но под телефоном я нахожу свернутую в трубочку записку.
И все. Лаконично и просто. И как-то чересчур отстраненно для той, кто провела ночь, в экстазе выкрикивая мое имя.
Нехорошее предчувствие, которое возникло во мне в первые секунды пробуждения, возвращается, усилившись стократно. Внутри что-то обрывается. С тяжелым сердцем я набираю ее номер. Гудки и сброс. Механически повторяю это действие еще раз. Еще. И еще.
Из транса меня выводит только звук второго горна. Засунув телефон в карман шорт, я натягиваю футболку. Ключи нахожу на столике у входа. Панина застаю в его кабинете до того, как он успевает уйти на зарядку.
— Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, — говорю слегка смущенно. — Я принес ключи.
— А, Кирилл, проходи, — мужчина поднимается со своего кресла и морщится. — Ох уж эти колени, не дают мне покоя.
— Я ненадолго зашел. Вы не знаете, где ваша племянница? — спрашиваю я, передавая ему связку. — Телефон у нее выключен.
Прежде чем ответить, Панин скользит по мне оценивающим взглядом, под которым я ощущаю себя наколотым на булавку насекомым, и, наконец, произносит:
— Лера уехала.
— Куда? — я хмурюсь, стараясь удержать внутри рвущееся наружу разочарование. — Когда она вернется?
— Сюда она больше не вернется, — он покачивает головой. — Не в этом году.
— В смысле? — я настолько ошарашен его словами, что даже не сразу осознаю их смысл. — У нас с ней планы. День самоуправления. Это лето. Еще несколько недель. Она обещала.
— Понимаю, мой мальчик, — мягко говорит Панин, в знак поддержки хлопая меня по плечу. — Такова жизнь.
— Я ничего не понимаю, — растерянно бормочу я, делая отчаянные попытки не поддаваться панике.
— Вот, — мужчина протягивает мне запечатанный конверт.
— Что это?