Я улыбнулась в ответ, хотя слёзы продолжали течь по моему лицу.
— Не смешно, — всхлипнула я, сжимая его руку сильнее. — Ты меня чуть до инфаркта не довёл!
— Зато теперь ты знаешь, что я живучий, как кошка, — попытался пошутить Костя, но его голос был слабым и прерывистым.
— Лучше бы ты не проверял это на себе, — ответила я, и слёзы снова покатились по моим щекам. — Как ты себя чувствуешь? Тебе больно?
— Больно, — признался Костя. — Но терпимо.
Он замолчал, и я увидела, что он устал.
— Ладно, не буду тебя мучить, — прошептала я.
Я собралась уходить, но он сжал мою руку сильнее, его пальцы впились в мою кожу, словно он боялся, что я исчезну, как только я отпущу его руку, словно он хотел удержать меня рядом с собой.
— Постой, — его голос был слабым и прерывистым, но в нём чувствовалась настойчивость, словно он хотел сказать что-то очень важное.
— Что такое? — спросила я, наклоняясь к нему ближе.
— Наклонись, — прошептал он, и я послушно наклонилась к нему, чувствуя его тёплое дыхание на своём лице.
— Я люблю тебя, — сказал он, и эти слова эхом отозвались в моём сердце, словно подтверждение того, что всё было не зря.
— Я тоже тебя люблю, — призналась я, еле сдерживая новый поток слёз.
Я нежно поцеловала его в лоб, стараясь передать в этом поцелуе всю свою любовь, всю свою благодарность за то, что он жив, за то, что он мой.
Выйдя из палаты, я почувствовала, как внутри меня разливается тепло, как будто я только что пережила чудо. Костя жив, он любит меня, и я люблю его.
В палате остался Арсений, чтобы побыть с Костей ещё несколько минут. Я вышла в коридор. Минут через пять вышел и Арсений. Он выглядел уставшим и немного встревоженным.
— Арсений, а ты куда сейчас? — спросила я.
— Завезу тебя домой, а затем поеду в клуб, разгребать дела, — ответил он, его голос был немного напряжённым.
— А как же Лера? — спросила я, вспомнив о предстоящем празднике.
— К Лере поеду вечером, слишком много дел накопилось, — ответил он.