— Стоит, — за меня ответила Алёна. — Плохо быть одному. По себе знаю.
Я хлопнул в ладоши.
— Значит, решено! Выберем день и устроим твоей бабушке сюрприз! Годится?
Игнат вдруг отвернулся и быстрым шагом направился вглубь сада.
— Стой, дурак! — дёрнулась было Алёна, но я остановил её.
— Не надо. Пусть побудет один.
Мы продолжили неспешно прогуливаться и дошли до семейного склепа. По-моему, лучшего момента, чтобы поговорить с Алёной, не найти.
В метре от меня, на земле, покоилась каменная плита, имитирующая старое надгробие. Под ней скрывался спуск в стойло нежити.
Даже сейчас сквозь толщу земли слышалось их бормотание. Для непосвящённого это просто набор случайных звуков, а для некроманта — признак присутствия некротики. Хорошо, что из нас двоих, некромант только я.
После моего краткого рассказа Алёна сначала рассмеялась, приняв его за очередную шутку, а потом вдруг посуровела. Пришлось объясняться, что я просто продолжаю дело отца, и ничего плохого в этом нет.
Я даже продемонстрировал ей курицу-нежить, до сих пор сидящую на коньке крыши, в окружении таких же ворон.
Вдоволь насмеявшись, она немного успокоилась, но всё ещё бросала на меня опасливые взгляды.
Потом я прикопал чайный гриб, на который сверху насыпал немного праха, и повёл Алёну знакомиться с коротышками.
После таких впечатлений сестрёнка растаяла. Тут уж надо отдать должное Атасу. Он устроил ей незабываемую прогулку по подземному городу, так что, когда она поднялась наконец наверх, то была вся обвешана побрякушками, как новогодняя ёлка.
Только ближе к полудню, оставив всех на попечение Игната, я наконец смог заняться своей главной головной болью — Ваганьковским и его резко возросшим населением.
— Ваша светлость! — на этот раз староста пребывал в хорошем настроении. — Как съездили в столицу Томскую?
— Результативно, — с селянами делиться своими похождениями я не собирался. Нечего им голову забивать перед посевной.
— Я вам, кстати, с утра списки привёз. Пока половину только набрал. Народу много, но ведь не каждый на такое согласится, — развёл он руками.
— А чего такого?
— Может чаю? — между делом спросил староста. Я махнул рукой и уселся за стол. — Дык боятся люди. Мне вчера один пахарь заявил, что мы от него специально хотим избавиться, чтоб выигрыш не выплачивать.