— Товарищ генерал-лейтенант авиации! Лейтенант медицинской службы Гагарина для дальнейшего прохождения службы прибыла!
— Вольно! Лимончику попроси в столовой, товарищ Ксения Юрьевна. И съешь без сахара. Не то сияешь как начищенный самовар, понимаешь, а у нас служба серьёзная.
— Есть съесть лимончик! Хоть два, если прикажете.
— Садись. Сейчас распоряжусь, чтоб тебя поставили на довольствие, вселили, выдали тренировочное обмундирование. Муж, семья, дети?
— Не замужем и бездетная. Пока. Всё впереди, Георгий Тимофеевич.
— Плохо, что впереди. Не знаем точно, что космос с женским организмом делает.
— Так потому и попросилась в ЦПК. Я же — врач. Обследовала космонавтов в госпитале ВВС. Вот только что брата с «Салют-13» мучила, не думаю, что более хлипкая. Сама всё проверю — там, на орбите.
— Скажу так, девочка. Тем более знаю тебя, считай, с пелёнок. Я был против женщин в отряде. Но американцы жмут. Если Рейган победит — куда ни шло. А вот если демократы, то жена Мондейла, её зовут Джоан, ярая фемистис…
— Феминистка, — подсказала Ксения.
— Не перебивай старших! Так вот, она — ярая поборница женщин в космосе. Когда её муж оказался замешан в скандале с гибелью трёх парней в кабине «Аполло-1», публично заявила: мужикам не стоит доверять столь ответственные дела. Лишь женщины достаточно щепетильны.
Космонавтка кивнула и улыбнулась, про себя отметив: в чём-то Джоан права. И уж точно спасибо американке и всем звёздно-полосатым феминисткам, что под их нажимом советские консерваторы вновь начали принимать женщин в отряд.
— Нас, девушек, уже много?
— С тобой — трое, всего набираем восемь, — он вздохнул. — Американцы прощупывали: не согласимся ли мы включить женщину в марсианский экипаж.
— Отлично, Георгий Тимофеевич!
— Ты только не лезь. Юрий Алексеевич мне не простит. Тогда спишу тебя загодя — по профнепригодности. Сначала готовься на «Салют-12».
Он нажал клавишу селектора и, вызвав секретаря, принялся диктовать распоряжения об устройстве новобранки.
Ксения слушала и не могла понять собственные чувства. Неужели Марс? Андрей отдал бы почку за такой шанс. Шикарный! И одновременно очень страшно. Когда-нибудь лимит везения, отпущенный семье Гагариных, исчерпается.
Глава 10
10.
Вернувшись в Звёздный из госпиталя, Андрей достал клочок бумаги, записанный на Байконуре после пробного запуска марсианской ракеты, и потрусил с ним к ближайшему телефону-автомату, с которого набрал семь цифр московского номера.