— Чёрт… Неудобно как вышло, — с неё чуть спала самоуверенность. — Прости. С ним бывает. Папа — первый заместитель заведующего Отделом оборонной промышленности ЦК КПСС. Главный кандидат на место Дмитриева, того прочат на пенсию.
А он думал — инструктор райкома…
— … Практически твой начальник. Космическая промышленность — Королёв, Реутов, Днепропетровск, Куйбышев — это в его сфере.
— Ничего подобного. Космическая промышленность делает нам железяки и передаёт, эксплуатирует Министерство обороны. Другое подчинение. Но ты права, у него могучая должность. Поэтому поступила в МГУ, отличница, но не лучше тысяч других, всё понимаешь и воспринимаешь как есть, пользуешься положением, но особо не злоупотребляешь, верно?
— Как-то так… Папа до сих пор не может понять, почему твой отец добровольно ушёл с поста Генерального секретаря.
— Ради сменяемости власти. Чтоб не бронзоветь подобно Сталину.
— Мой бы ни за что не ушёл, — она ещё отпила коктейля, клюнула салат, в это время громко заиграла быстрая музыка — Ottawan и их главный хит сезона Hands Up, продолжать серьёзную беседу стало невозможно. — Потанцуем?
В танце Андрей двигался плохо, и виной этому, как ни странно, была крупнейшая родительская фонотека. В школе в старших классах, а потом в офицерском клубе в училище он ставил на дискотеках записи из домашней коллекции, сам выходил на танцпол, только когда заряжал несколько композиций нон-стоп.
Лариса, напротив, демонстрировала потрясающую гибкость и пластику. Ей бы брючки и добавить смелых движений ногами, вообще был бы сногсшибательный успех. После трёх танцев, не дождавшись медленного, вернулись к столику и утоптали остатки ужина, после чего продолжение банкета скомкалось неожиданным образом.
— Лариса Евгеньевна! — наклонился к ней парень с повязкой «комсомольский патруль». — Там на улице настоящий патруль — комендантский, спрашивают военного, который избил студента МГУ и порвал ему штаны.
У Андрея натурально потемнело в глазах. Сколько случаев отчисления из отряда космонавтов из-за таких дурацких случаев!
Лариса сориентировалась моментально.
— Лёнчик! Метнись и принеси его плащ и картуз к служебному выходу.
Точно, служебный — он выход не только из здания, но и из ситуации. Андрей дал сиреневую бумажку официанту и красную Лёнчику. Дверь около грузового люка вывела во двор, пахло осенней сыростью и гнилью. Снова зарядил мелкий октябрьский дождик.
Лариса выпорхнула через пару минут — в чёрном очень импортном плаще и высоких сапожках, раскрыла зонтик.
— Идём через соседний двор, драчун и обидчик студентов. Не будем показываться патрулю.
Скоро впереди показалась светящаяся красная буква «М».
— Раз машину где-то оставил, не проводишь меня на метро? Я живу около станции «Ленинский проспект».
— Может, такси поймаем, спасительница?
— Да ну! Ты и так тридцать пять рублей выложил, хоть набрали мы едва на пятнадцать, — на деньги у Ларисы, похоже, был намётан глаз-алмаз. — Поехали на метро как простые, а не номенклатурные детки.