Орлов оглянулся. Решение должен был принять Мисевич как старший над группой из шести новобранок, одна из которых явно напросилась на отчисление. Но капитан убыл из расположения по каким-то делам, и старший лейтенант не взял на себя ответственность утвердить отстранение Антиповой от занятий, тем более оставался единственный прыжок, зачётный.
Когда случилась трагедия, он, наверно, сожалел. Но было поздно.
Галина, понимавшая, что увольнение из отряда космонавтов практически неизбежно, решила показать себя напоследок — раскрыть парашют на предельно малой высоте. Отключила автомат — ради форса или глупого выпендрёжа, кто знает. Прыгала шестой, пронеслась камнем между раскрытых куполов других девушек, и дёрнула за кольцо позже всех, а основной купол не наполнился целиком. Времени избавляться от него не осталось, Антипова в отчаянии выпустила запасной, он перекрутился с основным и окончательно погасил его.
Когда пятеро приземлившихся космонавток и инструктор избавились от подвесов, они опрометью бросились к бесформенному комку двух куполов, стащили его с тела парашютистки. Галя уже не дышала. Крови не выступило нисколько. Просто лежала с широко открытыми глазами, Орлов опустил ей веки.
Происшествие вызвало нешуточный резонанс. С шестьдесят первого года, когда в сурдобарокамере заживо сгорел Бондаренко, всего второй человек погиб в период подготовки к космическому полёту, к тому же молодая девушка. Как раз накануне визита супруги избранного президента США! Времени более некстати не сыскать. Если только подобная смерть вообще может быть кстати.
Накануне слушаний перед комиссией ВВС Гагарин-старший уединился с дочкой в кабинете начальника ЦПК и спросил в лоб: какова во всём этом роль Гусаковой. Ксения, не стесняясь в выражениях, выразила всё что думала про квалификацию психологов, допустивших психически неуравновешенную Антипову в отряд космонавтов.
— А Гусакова? — не унимался Юрий Алексеевич.
— Проявила чудеса сдержанности. Я бы давно на её месте вырвала этой сучке половину крашеных волос. Прости, понимаю, о покойнице так нельзя. Но это правда. Гусакова не виновата.
— Но она же ей руку вывернула!
— Хотя имела полное право и возможность вывихнуть. Мелкая, тощая, но невероятно сильная.
Он побарабанил пальцами по столешнице.
— Ты же знаешь про сложности моих отношений с её отцом. И что присутствие этой Ларисы в отряде космонавтов может принести вред. Уже принесло.
— Что ты хочешь?
— Давай немного иначе расставим акценты в твоём выступлении перед комиссией. Я не хочу, чтоб ходили слухи: одна блатная выгораживает другую.
— Нет! — Ксения даже вскочила со стула. — Не проси сделать меня подлость!
— Почему ты её намерена защищать? — спокойно спросил Гагарин.
— Потому что девочка не виновата в твоём конфликте с её отцом. Когда ехали в поезде в Москву, рыдала. Знаешь, почему? Сказала: если бы сломала Гале запястье или хотя бы порвала сухожилия, ту бы не допустили к прыжку, и она бы осталась жива! Я ей: ты — дура? Саму ведь могли отчислить, никакой папашка бы не помог. А она: ну и пусть, человеческая жизнь дороже. Даже такой суки и стервы как Галя. Пойми, Лариса — хорошая, не без тараканов в голове, но своя. И — да, такая же как я блатная, и как Андрей, и мы все хотим доказать, что чего-то стоим сами, не только пользуемся происхождением от высшего коммунистического дворянства.
Она плюхнулась обратно на стул. Глаза, предательски блеснувшие слезами, быстро высохли.
— Значит, на твою помощь рассчитывать не могу. Очень жаль.
— Прости. Сам учил меня всю жизнь — не идти на компромиссы там, где на них нельзя идти. Если я предам Ларису, я предам товарища по отряду космонавтов. Какой тогда из меня самой космонавт?