Прошли в зал, оттуда в кухню-столовую.
— Мама… Котлетки! — возрадовалась Ксения.
— Возьмёшь и ты отпуск, тоже сделаю. Вместе сделаем.
— Ну, раз в космосе не только исследователи, инженеры и врачи, а ещё и журналист, скоро запустим повара, — неуклюже вставил Юрий Алексеевич, пока рассаживались.
— Папа, не преувеличивай по поводу журналистики! Ты читал её первую статью про пуск МОК-1 с Байконура и интервью с Андреем? Мы же с девочками их на цитаты разобрали! «Ракета стартовала со стартового стола, и затряслись все столовые приборы», — Ксения ядовито назвала ещё несколько ярких ляпсусов и потому, что себе позволяла, Гагариным-старшим стало очевидно — считает Гусакову подругой, чужого человека так бы не подкалывала.
— Да, стыдно, — не пыталась отнекиваться Лариса. — Часть косяков — мои, там и редактор удружил, не без этого. Но я вам хрестоматийный случай расскажу, и поймёте, почему не посыпаю чёрную голову пеплом. Как-то репортёр «Известий» писал репортаж про подвиг лётчика, посадившего неисправный «Ту-134» в сложных погодных условиях. Редактор счёл: тема профессиональная, вдруг закрались ошибки, и пригласил профессионального лётчика в консультанты. Тот прочёл и за голову схватился. Говорит: не командир корабля, а командир воздушного судна, КВС. Не вышка, а командно-диспетчерский пункт, КДП. Самолёт не взбирается вверх, а кабрирует, поднимая нос на заданный угол тангажа. И так далее. В общем, читатели «Известий» прочитали статью и закидали редакцию возмущёнными письмами, потому что текст получился примерно такой: КВС связался с КДП и уменьшил тангаж на глиссаде. А в газете «Знамя Труда» эту же историю рассказали простым языком, пусть с ошибками, но без всяких КВС-КДП и прочих АБВГД. Её читатели пришли в восторг!
— А кто знает, как работает бустер руля высоты в хвостовом оперении, пусть читает «Авиация и космонавтика», — поддержал Андрей.
— То есть вы за воинствующий непрофессионализм? — хищно сощурился Юрий Алексеевич.
— Зачем? — вступилась Ксения. — Лариса пишет очень бойко. Потом показывает начальнику подготовки нашей группы, тот вычёркивает ошибки и сведения, составляющее гостайну. Она права — газета выходит для массового читателя, не знающего, чем тяга отличается от удельного импульса, ему и не надо знать. А вот что космонавты — герои, и что мы готовы к новым высотам навстречу XXVII съезду КПСС да выполняем решения предыдущего, она умеет сказать не суконным стилем, а человеческим языком.
— … Вроде «блаженны нищие духом», — подвела черту под дискуссией Алла. — Хватит! Все едят котлетки и вспоминают детскую поговорку «когда я ем — я глух и нем».
— Мама! Ксю не даст соврать — в отряд космонавтов не берут дефективных глухонемых.
Алла сделала вид, что сейчас треснет его ложкой, но вместо этого кинула сыну вторую котлетку в тарелку.
Кроме этого длинного спича, Лариса больше молчала, замечания вворачивала очень редко, но в тему. Несколько смешалась, когда речь зашла про её таланты в рукоприкладстве, правда, фамилия Артюховой не вспоминалась.
— Мой вес, как говорила тренер по гимнастике, боевой, то есть оптимальный для соревнований, всего тридцать девять. Что называется — вес пера. Вот меня папа и устроил в группу самообороны для девушек на основе приёмов джиу-джитсу и тхэквондо. Клянусь, я никогда не получала сильных ударов в голову. Даже не знаю, как это в боксе говорят, умею ли держать удар. Влепить — да, могу. Или впиться пальцами в болевую точку. Правда, с сентября ни разу не посещала спортзал. В общежитии держу перчатки и лапы, прошу Ксюшу помочь и пытаюсь поддерживать форму… Нет, космос важнее. И вас очень прошу, Юрий Алексеевич, я вот откровенно рассказала, не используйте это знание мне во вред.
За столом повисла тишина. Лариса, до этого мига сама деликатность, вдруг влепила по болевой точке — словно с ноги в прыжке.
— Почему я должен поступать вам во вред? — медленно и веско выговорил Гагарин-старший.
— Давайте начистоту. Я очень люблю отца, но он — человек сложный. И его отношения с вами — тоже сложные. Юрий Алексеевич, умоляю, не впутывайте нас с Андреем в ваши схемы. Мы оба вполне способны служить и летать. Не справится он или не справлюсь я — выгоняйте из отряда к чёртовой бабушке. Но только, пожалуйста, не из-за интриг моего папы.
— Что ты понимаешь под «интригами»? — обескураженный её выплеском откровения, Гагарин перескочил на «ты», хоть мог гораздо раньше, но подчёркивал официальной вежливостью дистанцию.
— Он — профессиональный партаппаратчик. Ничего, кроме как партаппаратить, не знает, не умеет, не желает. Поставьте его командовать поворотом северных рек — возьмётся. И, наверно, даже добьётся успеха. Будет кричать, кого-то бранить, угрожать, не всегда понимая сам, кого и за что распекает. Как все, подобные ему, я насмотрелась в нашем окружении.
— Да. Воинствующий непрофессионал командует профессионалами.