Было что-то в ледяных серых глазах, да в хищном выражении лица… нет, он не ударил в грязь лицом, но все же чувствовал неприятный осадок. Да и о ситуации в Нижнем Городе слышал.
— Недосмотрел, — честно признался он. — Стоило вмешаться раньше.
Холодные глаза сестры пронзали его насквозь. Аж по спине побежали мурашки. Анастасия с малых лет нагоняла на него страху, да такого, что он никогда не испытывал в сражении. А сражения и дуэли были. Он не родился красавицей с золотой ложкой в… кхм.
— Ма, дядя Петя не виноват! — вмешался Николай, мотнув головой, отчего копна русых волос разлетелась в стороны. — Он сделал все, что мог. Это этот… чурбан, с которым шляются бастарды. Простолюдины, что с них возьмешь.
Петр облегченно выдохнул и вытер капли пота на лбу небольшим платком с изящной вышивкой. Кунтуш следовало бы снять, но уж больно неловко было сейчас двигаться и привлекать к себе внимание.
Племянник, хоть и обладал тонким, певучим голосом, но характером был в мать. К добру ли иль к злобе.
— Они сами на нас полезли, — поддакнула брату Людмила. — Нико лишь пытался помочь им.
Она была наделена меньшим магическим талантом, чем брат, и уступала своей сводной сестре в красоте и силе. Находиться в тени — это проклятие. Петр и сам знал его слишком хорошо, ведь пусть Адепт и мог найти работу, где угодно в Выкречи, но сравнивают его вовсе не с другими алептами. А с главой Рода.
— Неблагодарные тв… — едва слышно произнесла Анастасия, а затем встала с высокого кресла и приблизилась к детям.
Она поцеловала Людмилу в лоб, улыбнувшись, а затем потрепала Николая по волосам, отчего тот скорчил недовольное лицо.
— Ну ма-а-а, — жалобно протянул он.
Петр и сам улыбнулся. То ли от вида сестры, то ли от доброй памяти о своих некогда кучерявых и густых волосах.
Сестра в последнее время была сама не своя. С тех самых пор, как щенки начали успешно выбираться в Зону. Да так, что даже пережили междоусобицу в отряде. О которой сестре знать не надобно.
Он поймал на себе взгляд Анастасии, которая нахмурилась и словно задавала немой вопрос, и тут же откашлялся, пытаясь спрятать улыбку. А затем пригладил тонкие, редкие волосы.
— Ты не передумал? — тут же вернулась к сыну Анастасия. — Мы можем устроить тебя в консерваторию в столице. У тебя же все данные!
— Ма! — негодующе вскинул руки Николай. — Я не буду петь. На мне лежит будущее Рода.
Говорить сестре о том, что в консерваторию в столице еще нужно пройти отбор Петр не стал. Нет, он был для этого достаточно смел, но недостаточно глуп.
В большом холле с высокими стульями, удобными креслами, мягкими коврами, стенами, увешанными картинами местных художников, было уютно. Ведь этот дом, вотчина Володиных, строился когда-то и при помощи денег Красовских. Вот только эта вотчина так и не стала для Красовских родным гнездом.
И об этом знали все — от прислуги до офицеров и членов семьи. История никогда за стены дома не выносилась, да и слово свое Володин сдержал, дав не одного, а двух детей Анастасии. Со стороны они были образцовой семьей. Наверное. Сам Петр о таких вещах не задумывался и предпочитал пышных служанок крепкому и надежному браку.
— Главное, что с вами все хорошо, — выдохнула Анастасия, отпуская, наконец, своих детей из объятий. — А с мерзавцами мы разберемся… верно, Петя?