Я передал флягу Сереге. Тот уверенно кивнул.
— Все, птенцы, — я приобнял ребят, — расправьте крылья!
Брат с сестрой коротко попрощались со мной. Им предстояло преодолеть свои лимиты. Хорошо, что они не знали, что затеял я. Прорываться в спокойствии и тишине — это роскошь, которой я не имел.
— Можно я… ну… — Весна хотела что-то спросить, но явно стеснялась. — Использую потом то, что увидела.
— Конечно, — легко согласился я. — Если понадобится помощь, то ты знаешь, к кому обратиться.
— Угу, — ответила довольная девушка и весело, чуть ли не вприпрыжку принялась собирать контейнеры и инструменты.
Я же разогнал зевак, расставил их по позициям в дозор и собрал моряков с Аскольдом.
— А нам, — хищно оскалился я, — пора вниз, в лощину.
Мужики были при оружии и настроены серьезно. На лицах вновь красовался боевой раскрас, а в глазах холодела сталь.
Мы спустились вниз, расчищая себе путь от ленивых Пиявок. Труп лягушки уже был почти съеден. Да так, что костей не осталось. Та же участь ждала и тела погибших противников.
Я выбрал небольшой пятачок сухой земли, вблизи от Каменного цветка. Но на безопасной дистанции, там где окаменел Глеб, проводник из группы Елисея. Я начертил на земле руны, а затем разложил части лягушки. Моряков поставил в отведенные им места.
Сам же занял место между моряками и цветком.
— Все, что вы увидите и почувствуете — это хаос, — предупредил соратников я. — Не бойтесь и не сомневайтесь.
— Сам-то не помри, — ехидно бросил мне Аскольд, смотря как я пью зелье из фляги.
— Ха, — улыбнулся я и приступил к ритуалу.
Я обратился к стихии внутри меня и одновременно потянулся к Каменному цветку, собирая всю доступную мне ману вокруг. Стихия отозвалась, давя и поглощая измененную ману. Хаос забурлил и резко вспыхнул. Да так, что я чуть не потерял баланс.
Кровь вскипела, сердце как бешеное гоняло силу внутри меня. Я чувствовал азарт, смешанный с огнем. Я вспыхнул черным пламенем. Вокруг меня закрутилась темная воронка моей маны, закружив зеленоватые отблески спор от Каменного цветка. Темно-серое, низкое небо разверз раскат грома, на миг пробив эту завесу и осветив нас серебристым, мягким светом луны.
— Хаос Неделимый, — обратился к стихии я, — прими детей в свои объятия!
Я почувствовал, как от меня расходятся к воинам едва заметные нити, связывая нас. Воронка хаоса разрослась, затмив собой свет луны и поглотив в себя моряков.
Утро лагерь встречал странно. Звоном стали, взрывов, смеха и гундежа.