— Кажется, есть одна мысль, — сказал он, наконец.
— Рад, — мрачно обронил Дару. — Безумно! И куда мы идём? — добавил он, когда Закуро свернул в один из переулков.
— К Фуситэ Ханако.
Дару застонал.
— Ты шутишь⁈
— Нет. С чего ты взял? — притворно удивился Закуро.
На самом деле он отлично понимал реакцию двойника: когда они с Фуситэ расстались, ронин поклялся, что больше никогда не переступит порог её дома — и вот теперь он направлялся туда, едва появился мало-мальски подходящий предлог.
— Я думал, ты теперь с Миокой, — заметил Дару.
— Так и есть, — сухо ответил Закуро. — Послушай, я не хочу обсуждать эту тему, — добавил он прежде, чем двойник снова заговорил.
— Ладно-ладно! — в голосе Дару сквозила насмешка. — Как угодно. Значит, клянчим у неё деньги, берём, что дают, и сразу уходим?
Ронин промолчал.
— Я так понимаю, мой план одобрен! — хмыкнул Дару.
Остаток пути они проделали в молчании, чему Закуро был очень рад. Постучав в дверь на улице Багё, он раскаялся, что решил отправиться к Фуситэ: почти не сомневался, что она не откажет и даст денег, но встречаться с ней после того, как он сам настоял на том, чтобы они расстались… и прийти за деньгами! Ронин лишь усилием воли подавил порыв уйти.
Дверь открылась через минуту. Старый дворецкий сразу узнал гостя.
— Господин Кедо! — проговорил он, низко поклонившись.
Ему было лет шестьдесят. Лицо, изрезанное глубокими морщинами, напоминало фарфоровый шар — в основном, из-за того что голова старика давно лишилась волос.
— Здравствуй, Эдомэ, — ответил ронин, глядя поверх согнутой спины. — Госпожа Ханако дома?
— Да, господин, но она уже спит, — в голосе старика послышалось сомнение.
— Я по срочному делу, — Закуро постарался придать своему голосу твёрдость.
Слуга снова поклонился.