– Вам что, заняться больше нечем? – оторопел магистр Гадтер.
– А у вас еще много рубашек осталось? – спросила я, задумчиво разглядывая остатки чая в кружке и размышляя, сразу ли меня убьет декан, если я испорчу его внешний вид.
– Давайте лучше без жертв, – предупредительно ответил василиск, оставалось лишь кивнуть.
Он встал, забрал из моих рук кружку, взял кухонное полотенце, расстелил на столе и вылил на него чай. Я внимательно наблюдала за его действиями, а декан, сказав пару слов, провел над грязным полотенцем рукой, и оно аккуратно сложилось, совершенно чистое и сухое.
– Круто! Я вас хочу! – радостно вскрикнула я, схватив полотенце со стола, развернув и придирчиво оглядев его на свету. Ни единого пятнышка!
– Чего?! – охрип он сразу, до побелевших костяшек сжав пустую кружку в руках.
– Да, я все понимаю, у вас дел много, но иногда-то можно… – с сожалением покачала я головой.
Челюсть декана медленно, но верно опускалась вниз.
– Ну, в смысле, чтобы вы мне так стирали, а то Фаня иногда занят бывает, а сама я так не умею, – поспешила пояснить ошарашенному мужчине. – А я вам готовить буду… Скажем… раз в неделю, договорились?
– Адептка, я чаще питаюсь, – откровенно засмеялся он. – Не пойдет.
– Два раза? – предложила я с готовностью.
Он, улыбаясь, отрицательно покачал головой, а у самого голос серьезный и строгий:
– Я не прачка, а вы не кухарка, так что давайте закроем эту тему.
Я с тоской бросила еще один взгляд на чистое полотенце, прижала его к лицу, втянула воздух и не поняла. Вот совсем.
– А почему это оно ничем не пахнет, а я воняю лавандой на всю округу? – нахмурилась я и еще раз тщательно обнюхала несчастный кусок ткани, скомкав его в руках.
– Сейчас запахнет, если это так важно, – вставая со своего места, произнес василиск насмешливо и покинул кухню. Вернулся через короткое время, держа в руке пузатый бутылек и жестом попросил отдать полотенце ему. Положив его перед собой, он открыл бутылек, капнул на крышечку содержимое и произнес несколько слов. От крышечки поднялся маленький вихрь с капельками влаги и равномерно рассыпался миниатюрным дождиком над расстеленным на столе полотенцем. Приятный, ненавязчивый, еле уловимый аромат роз понравился мне гораздо больше лаванды, и я бросилась к декану с просьбой, тыча ему в нос сжатым в кулак у груди краем блузки:
– А мне? А мне? А давайте я лучше розами пахнуть буду? Сделайте, а?
– Вот сами и сделайте, – отстранился он и почти брезгливо отодвинул меня одной рукой от себя подальше. Перед ним из ниоткуда появился листок бумаги с ручкой, на котором он написал всего четыре слова и протянул мне вместе с бутыльком. Не удержалась, понюхала, а ничем не пахнет. Вода обычная, что ли?
Довольно прижимая бутылек к себе, начала вслух читать его каракули. Третье слово было какое-то странное, но я его все-таки прочитала, хоть и по слогам. Декан вдруг побледнел.
– Стойте! – крикнул он и вскинул руку, пытаясь вырвать у меня пузырек с водой. Я резко дернулась, бутылек выскользнул из моих ладоней и полетел вверх одновременно с последним словом заклинания, сорвавшимся с моих губ вместо ругательства.