По сюжету главный герой — Адриан — убегает от преследователей в связи с внутриклановыми распрями, укрывается на человеческих землях в облике зверя, где его, сильно израненного и бесчувственного, находит семья главной злодейки Эдит Макрой и после держит в качестве трофея. Однако, выяснив, что он оборотень, берут в заложники, и Эдит влюбляется в Адриана до одержимости с первого взгляда.
В желании обладать диким мужчиной единолично она на протяжении долгих месяцев истязает непокорного любовника, буквально сажая его на цепь и применяя пытки, чтобы сломить его волю. Ее одержимость доходит до абсурда.
В итоге Адриан решает воспользоваться чувствами злодейки, притворяется покорным и, уличив возможность, посылает послание своим союзникам, которые буквально через несколько дней врываются в земли Макрой, объявив территориальные войны и снося все на своем пути, отчего уничтожают весь род и спасают Адриана, который оказывается членом императорской семьи. Эдит приняла свою смерть от руки того, кого безгранично любила, до конца не веря, что ее обвели вокруг пальца, но по итогу была обезглавлена Адрианом, который нестерпимо ненавидел девушку.
Вот на этом моменте я сейчас и остановилась, смакуя каждую строчку экзекуции над Эдит, но посмотрела на часы и с досадой цыкнула: обеденный перерыв заканчивается, нужно возвращаться на работу. И без того засиделась в кафешке, погрузившись в чтение. Даже заказанный обед толком не тронула.
Наскоро выпив хотя бы кофе, я выбежала из кафе и заторопилась на пешеходный переход. Сигнал светофора был зеленым, и если я его сейчас пропущу, придется стоять на красном две минуты, а я и без того опаздываю. Очередную задержку начальство мне не простит...
В общем, когда я вступила на перекресток, зеленый еще горел, но уже мигал. По правилам я была в приоритете, но наглеть не хотелось, потому, не сбавляя хода, пыталась проскочить побыстрее и не задерживать водителей. Однако о приоритете пешеходов, которые успели ступить на «зебру» на зеленый, похоже, знали не все, потому, пробежав мимо ожидавшего автобуса, почувствовала, как в мой бок что-то врезается, оглушая болью. Дальше послышался визг тормозов, хруст костей, мир перевернулся несколько раз, причиняя новую боль по всему телу и выбивая воздух из легких. Затем свободное падение, а после реальность, которая начала тонуть в темноте угасающего сознания.
«Я умираю? Как... нелепо...» — промелькнуло у меня в мыслях в последние секунды, когда сердце еще билось, пока окончательно не замерло. Но уже через секунду я открыла глаза, глубоко вздохнув, словно после задержки дыхания и воспоминаний о недавно пережитой боли, и поперхнулась, тут же закашлявшись.
В ушах все еще слышался визг тормозов и крики прохожих, пока мои легкие наполнялись кровью, а голова готова была взорваться от агонии, разливающейся по всему телу. В попытках отдышаться, я слушала, как оглушающе громко бился пульс в барабанных перепонках, и лишь после, весьма запоздало осознала, что боли... нет. Лишь ее отголосок, все еще сохранившийся в сознании, не отпускает. Но мое тело... было невредимым.
Я в растерянности окинула себя взглядом, поняв, что на мне нет ни единой царапины или синяка, хотя я точно помню звук ломающихся костей в момент удара и падения.
— Неужели... сон? — ощупала я свое лицо в растерянности, с толикой облегчения, что отделалась лишь довольно реалистичным кошмаром. Окажись это видение правдой, я бы не пережила такого удара. — Фух, — нервно засмеявшись, запустила я руку в свои волосы, почесав затылок, но тут начала осознавать: что-то не так. Разве у меня когда-нибудь были такие густые волосы?
Присмотревшись внимательнее, обнаружила себя в старомодной сорочке, которой у меня в жизни никогда не было, лежащей посреди широкой постели в светлой и просторной комнате.
— Какого..? — просипела я, выбираясь из постели, и подбежала к окну. Выглянув наружу, пораженно распахнула глаза: я была на втором этаже шикарного особняка, даже дворца, а окно открывало вид на роскошный сад. - Я все еще сплю? — потерянно произнесла одними губами, а после обернулась и в панике оглянулась. Взгляд упал на напольное зеркало, к которому я подбежала на заплетающихся ногах. Схватившись за раму зеркала, я почти вплотную приблизилась к стеклу, чтобы заглянуть в отражение. — Это еще кто? — ощущая подступающую к горлу истерику, слезно обронила я, приложив ладонь к щеке. Красивая брюнетка в отражении скопировала мое движение. На меня яркими и необычными голубыми глазами смотрела молодая девушка двадцати с небольшим лет, с длинными, тяжелыми черными локонами, что плащом падали на изящные плечи, а пухлые розовые губы она в отчаянии кусала белыми маленькими зубками, щипая себя за щеку тонкими длинными пальчиками. — Кто это, черт возьми?! — выкрикнула я истерично, как раз в тот момент, когда в дверь комнаты постучали, приняв мой вопрос на свой счет.
— Это Кетти, миледи, — дрожащим голосом оповестили меня, после чего в комнату робко проскользнула девушка в форме горничной, словно из сериала исторического сеттинга. — Госпожа Эдит, вы проснулись, прикажете ли приготовить утреннюю ванну? — очевидно страшась, бледнея и заикаясь, спросила девушка, дрожа, как осиновый лист и боясь поднять на меня глаза.
— Как ты меня назвала? — начиная догадываться, что происходит, все же надеялась я на какую-то ошибку.
— Что? — вздрогнула служанка, удивленно моргнув.
—Я спросила, как меня зовут, — повторила я, понимая, что мой тон и голос звучат не только незнакомо, но еще и угрожающе, хотя на деле сама была на грани истерики.
— Леди Эдит. Т... точнее, леди Эдит Макрой, дочь графа Стефана Макрой, — отчиталась девушка, вновь пугаясь непонятно чего. Хотя... Эдит Макрой? Та самая Эдит Макрой, чьей смерти на страницах книги я радовалась еще несколько минут назад? Она про эту Эдит Макрой? — Миледи? — неуверенно позвала она, с тревогой во взгляде. — В... все хорошо?
Если я все правильно поняла, то страх девушки передо мной вполне оправдан. Ведь перед ней стоит никто иная, как главная садистка королевства — несносная и жестокая Эдит Макрой, известная своими злыми выходками и нетерпимостью к людям ниже ее по положению. По книге она своими руками извела не одну и не две служанки в своем поместье по пустяковым причинам, порой даже просто из прихоти.
— Я в дерьме... — обреченно заключила я, нервно усмехнулась, а после провалилась в обморок.
***