– Я рада, что могу рассчитывать на вашу поддержку, – ответила я. – Вместе мы сможем многое сделать для этой деревни.
После того как мастера покинули особняк, я на минуту осталась стоять у окна, наблюдая, как их экипаж уезжает прочь.
Стремительность, с которой развивались события, захватывала дух.
Одар снова во многом все решил за меня, но как ни странно, на этот раз я чувствовала не тревогу, а скорее благодарность. Ведь он лишь помог, сделал свою часть организаторской работы и передал остальное мне.
Словно мы… команда. Партнеры.
Равноправны и равноценны.
Сарочка всё это время, пока я принимала представителей гильдии, пряталась на подоконнике за занавеской вместе с Фолей и Марелью. Выглянув, она смахнула воображаемую слезу умиления и протянула:
– Как хорошо ты сказала. «Мы вместе многое сможем сделать для этой деревни!» Прямо как его величество на коронации. Тот про страну, правда…
Мышка недовольно встопорщила усы и ответила:
– Правда, первое что он сделал – поднял налоги!
– Ну, у Адельки этого в планах вроде бы нет. И вообще, как говорит один умный человек, если хочешь получить деньги, то сначала их нужно вложить. Этим мы сейчас и занимаемся!
Четыре дня пролетели незаметно, но насыщенно. Мастера строительной гильдии и местные жители развернули бурную деятельность. Первым делом они взялись за дорогу – её отсыпали и укрепили с помощью заклинаний затвердевания почвы. Основные работы решили отложить до весны, потому что, как объяснил главный мастер, «только дураки делают дороги зимой».
Тем временем в деревне появилось множество каркасных построек: в одних хранили стройматериалы, другие отвели под временные мастерские. Я приезжала туда почти каждый день и привозила то, что Сара называла социальной помощью: одежду, инструменты, хозяйственные принадлежности. Некоторые из этих предметов Марель нашла в списке имущества, который хранился в особняке.
Милуша, которую я спасла, решила, что хочет стать горничной. Её приставили к одной из проверенных работниц, чтобы та её обучала, и девочка постепенно влилась в новую жизнь.
В самой деревне я несколько раз видела родственников Милуши. Однако никто из них не подошёл и не спросил, как она живёт. Лишь старушка Агафья, та самая, что смело обличала людей на площади, бросала любопытные взгляды, но и она не осмелилась заговорить.
Священник, отец Боррель, наблюдал за происходящими переменами с явно неодобрительным выражением лица. Мне очень хотелось спросить, почему его так не радуют улучшения, но я понимала, что он не скажет мне правду. Да и без слов было понятно, что прежнее руководство деревней в лице дяди Кондрата нравилось ему гораздо больше.
Очередной вечер, согласно уже сложившейся традиции, мы встретили в серебрянной гостинной. Сара и Фолик ворковали на книжной полке, Матильда и Брунгильда как обычно отсутсововали, Марель опрашивала паучков о проделанной работе, а Лаор… Лаор вел себя как последний инкуб!
– Что ты делаешь? – мрачно спросила я, убирая инкубью лапу со своего плеча.
– Тренируюсь, – ничуть не смутился Лаор. – А то вдруг вернусь к основной деятельности и пойму, что разучился соблазнять женщин. Как настоящая подруга, ты обязана мне помочь.
– Чем же? – прищурилась я.