«Откуда она знает?!»
— У цваргов в двенадцать лет ещё резонаторы-то полностью не выросли, а завершение формирования функций органов, дай Вселенная, к тридцати происходит, — с трудом выдавил он из себя.
— На фоне стресса всякое бывает… — возразила девушка с такой уверенностью, будто являлась доком высшей категории. — А ведь резонаторы на голове растут, очевидно, они тесно связаны с мозгом, так что любые сильные переживания не могут не отражаться на рогах. А подростковая гормональная перестройка?
Внутри Ива вновь нарастала паника. За всё время обучения в Академии никто из восьмой группы ни разу не высказал такого предположения. Да что там! Даже док Иарлэйт не предполагал такого… просто удивился, что двенадцатилетний мальчишка владеет резонаторами.
«Ближний круг — это слабость. Привязка к единственному гуманоиду — смерть. Никто не должен знать о ближнем круге…»
Ледяные тиски сдавили лёгкие цварга.
«Никто не должен знать. Никто!»
— Итак, если предположить, что твои рога стали чувствительными как раз тогда, когда вашу семью покинула мать, то у тебя наверняка сформировался… ну не знаю, как это называется… дефицит, в общем.
«Ещё не бета-голод, но его предвестник».
— Организм настроился на определённую длину и амплитуду бета-колебаний, а тут его их лишили, — продолжала рассуждать Кристина. — Неприятно, но не смертельно, ввиду того, что резонаторы у тебя только-только проснулись. Скорее всего, у себя на Цварге ты научился как-то стабилизировать организм или питаться за счёт общих внешних колебаний…
«Отец угасал медленно, а занятия с Иарлэйтом по влиянию на бета-уровне помогли и мне самому».
— С поступлением в Академию, однако, всё изменилось. — Захухря нахмурила носик и окинула цварга пристальным взглядом с головы до ног. — Во-первых, ты стал старше, рога выросли и развились. — Её взгляд упёрся в резонаторы, она потянулась к ним, но, опомнившись, одёрнула руку. — Скорее всего, пропорционально росту рогов вырос и дефицит… Во-вторых, ты привязался к Хэлу — оно и логично, вас поселили в одной каюте, вы много времени проводили вместе.
— Бред! — резко выкрикнул Ив, пресекая все рассуждения девушки. Никто не должен знать о его ближнем круге, никто! Он сам не заметил, как его руки вновь задрожали. — У меня нет и не было никаких привязок. Кристина, спасибо за обезболивающий крем, но тебе уже пора.
Однако захухря к этому моменту так глубоко погрузилась в размышления, что то ли не заметила, то ли проигнорировала кивок в сторону выхода. Она вновь закружила по гостиной, теребя нашивку в виде золотой звезды кадета на форме.
— Хэл упоминал, что в начале учёбы вы частенько дрались… Возможно, те яркие эмоции, которые он испытывал, тебя поддерживали. А ещё вы устаивали дружеские поединки на татами. — Она поскребла нашивку ногтем ещё раз и заявила: — Нет, Хальгард вошёл в твой ближний круг, это совершенно точно! Но почему же вы тогда подрались так жёстко?
— Не почему. Это был дружеский поединок, — процедил цварг сквозь зубы, пряча за напускной агрессией внутренний безотчётный страх.
Иметь привязку — значит, зависеть. Зависимость убивает. То, что у Ивеса получилось посредством выматывающих тренировок перекинуть острую потребность в бета-колебаниях на четверых одногруппников, было его личной тайной, о которой никто не должен был знать.
«Уж лучше бы она и дальше воображала, что у меня имеются безответные чувства к Дениз!»
— Ну конечно! — осенённо воскликнула Кристина, и Ив готов был поклясться, что у рыжей занозы открылся дар чтения мыслей.
«Какого шварха?!»