– Мымра, – выплюнула ей вслед Миранда. – Терпеть ее не могу.
– Странно, что она приехала, – сказала я. – Ее брат умер. Кто-нибудь другой мог бы показать кузине, где находится столовая или стадион. Тем более и близнецы тут.
– Странно, – подтвердила Миранда. – Но, быть может, она попробует войти в Лабиринт еще раз? Я бы посмотрела, как ее снова вышвырнет вон.
***
Изергаст недовольно посмотрел на посетительницу, которая после деликатного стука вошла в кабинет.
– Я искала ректора, – неуверенно произнесла женщина, шмыгая носом и оглядываясь по сторонам, как будто Родерик мог прятаться за шкафом.
– Я за него, но очень занят, – буркнул Изергаст, надеясь, что дама уйдет.
Однако она села на стул для посетителей и устремила на Моррена скорбный взгляд.
– Вы мне поможете? – попросила она.
– Вряд ли, – ответил он. – Однако я выслушаю вас. Поверьте, это уже не мало.
– Моя дочь, Иветта Тиберлон, среди новоприбывших в академию, – торопливо начала дама, но, посмотрев на него внимательнее, воскликнула: – Мастер Изергаст, верно? Вы ведь были на церемонии определения хаоса! Я там внезапно упала в обморок.
– Припоминаю, – невозмутимо подтвердил он. – Не ушиблись?
– Все в порядке, благодарю, – ее подбородок задрожал, и дама разрыдалась. – Все совсем не в порядке! Моя доченька, моя девочка уперлась как баран и не хочет запечатываться! Она сказала, что пойдет в академию и в Лабиринт, потому что Тиберлоны не отступают!
– Суть я уже уловил, – вздохнул Изергаст.
– Правда? – не поверила она, промокая голубые глаза платочком.
– Вы не первая мать, которая обращается ко мне с подобной просьбой, – усмехнулся он. – Но мне импонирует ваша прямота. Значит, вы хотите запечатать дочь против ее желания?
Женщина часто закивала, так что ее золотистые кудряшки затряслись. Она судорожно порылась в сумочке и вытащила лист бумаги и ручку.
– Я могу подделать ее подпись на прошении о запечатывании, – заговорщицки сообщила она. – Знаю, по правилам надо, чтобы она ставила подпись при свидетелях, но, мастер Изергаст, давайте сделаем вид, что все так и было. В нашей семье слишком много потерь в последнее время. Кевин, мой племянник, был так молод… Такой славный мальчик… Это просто ужасно. Я не переживу, если с моей Иветтой случится такое. Просто не переживу!
Дрожащей рукой она протянула ему прошение и снова заплакала, и Изергаст недовольно поморщился.
– Ну, хватит слез, – приказал он. – Вы что, водница?