– Подскажи, что делать? – воскликнула я.
Мой вопрос подхватило эхо, а я едва успела заметить край плаща, спрятавшийся за углом лестницы.
Ступеньки казались бесконечными, но я все бежала и бежала, голова кружилась, и во рту пересохло, и я только чудом и тренировками Рурка находила в себе силы не останавливаться.
– Подожди, – едва не плакала я. – Ты ведь мой отец! Почему ты не хочешь помочь мне?
Он вдруг обернулся, и я, едва не налетев на него, остановилась.
Это был другой мужчина, куда старше, глубокие складки протянулись от крыльев носа к уголкам его губ, а светлые глаза казались почти белыми.
– Я… обозналась, – пробормотала я. – Простите. Но… вы можете дать мне подсказку? Вы ведь не просто так пришли?
– У тебя есть все, что нужно, – сказал он. Его голос звучал хрипло и надтреснуто, и каждое слово давалось с трудом, как будто путник давным-давно не разговаривал и почти забыл, как это делается.
Он протянул мне светильник, и я растерянно взяла его. Подняла взгляд – и больше передо мной не было никого. А академия вдруг взорвалась звуками: голосами учеников и преподавателей, смехом, плачем, кто-то громко спорил совсем рядом со мной, и, обернувшись, я увидела Марлизу, которая стояла на пару ступенек выше Хруша, но все равно задирала голову, чтобы смотреть ему в глаза.
– Если для тебя это несерьезно, то так и скажи! – взвизгнула она.
– Ты скрываешь наши отношения, – проворчал Хруш. – Стесняешься. Это ранит мои чувства. Арнелла, откуда ты здесь? – спросил он, удивленно глянув на меня.
– Простите, – пробормотала я и быстро пошла дальше, чтобы не мешать чужой драме.
Я толкнула дверь, которая оказалась у меня на пути, и вышла на крышу академии. Ветер взметнул мои волосы, юбка обвилась вокруг ног. Когда-то я была здесь с Кевином Тиберлоном, сейчас казалось, что в прошлой жизни. Тогда я еще не получила свой огонь, боялась Лабиринта и Родерика, и наивно восхищалась Кевином. Я подошла к низкому парапету и глянула вниз. Сверху казалось, что все как прежде: по дорожкам сновали люди, блестело море, а вдали виднелась Стена, за которой клубился хаос.
Почему нельзя сказать нормально? Зачем эти загадки? Что у меня есть? Мне хотелось разбить светильник вдребезги, разрыдаться, потопать ногами. Но Эрт прав – волноваться вообще нет смысла. Проблему так не решить. Я не водница, чтобы плакать, я умею контролировать свой гнев и свой огонь.Я больше не девочка Адалхарда, а его жена. Поэтому я держала светильник, поддаренный путником, и просто ждала, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг, но главное – внутри меня самой.
Когда туман за Стеной вырос куполом точно гриб, я почти не удивилась. Хаос собирался в одной точке, быстро густея, следом взметнулось пламя, яркие молнии закрутились зеленой спиралью, а крыша академии задрожала под моими ногами.
Сжав светильник в руке, я бросилась вниз по леснице, что привела меня вверх.
***
Они шли через бесплодные земли хаоса легко и быстро, отбиваясь лишь от случайных тварей, которых Мелвин срезал ледяным лезвием точно грибы. Крис Лекис так ни разу и не пустил свои когти в ход, и все пытался шутить, что патруль нынче не тот. Тиберлон молчал и словно принюхивался к чему-то. Родерик не владел магией воздуха и не обонял сейчас никаких запахов кроме вони хаоса, но тоже чуял опасность, разлитую в густом тумане. Слишком все просто.
– Наверное, когда патруль вела Джемма, все было так же, – озвучил его сомнения Моррен. – Это ловушка, и мы идем прямо в нее.
– Ты становишься мнительным, как старая бабка, – фыркнул Лекис. – Кстати, не хочешь ли поработать на будущего императора? Антрес куда-то исчез, осталась свободной вакансия дознавателя. Ты бы, наверное, справился.