– Можно подумать, ты понимаешь по-волчьи, – хмыкнул огневик со старших курсов, расправляя новенький плащ с красной изнанкой.
Я поняла. Джаф сказал мне не делать глупостей. Но, похоже, это и есть мой путь.
***
Тяжелый светильник оттягивал руку, а слишком длинный плащ, который я стащила в одной из патрульных башен, путался в ногах. Я спрятала лицо под капюшоном и надеялась, что никто не услышит, как отчаянно гремит в груди мое сердце.
– Да как ты не поймешь, если Адалхард не может отбиться, то и никто не сможет! – сердито кричал Рурк. Крис Лекис хмурил лохматые брови, а зрачки в его кошачьих глазах сузились до крохотных точек. – Тогда идти туда его спасать – все равно что добровольно повеситься!
– Это и есть знаменитая взаимовыручка патруля? – презрительно фыркнул Крис Лекис. – Оставите его одного в хаосе?
– Никто его не оставит. Подождем Моррена и пойдем отрядом, – сказал Рурк. – Если Родерик сам не выйдет к тому моменту. Но я сильно сомневаюсь, что ему нужна помощь. Королева забрала Ричпока, а Родерик, видно, по горячим следам…
Я проскользнула за его широченной спиной и шагнула в хаос, не дав себе времени на сомненья. Быть может, Рурк прав, и Родерик вовсе не ждет подмоги, но что если нет? Что если его ранили, и он лежит там один, в хаосе, а твари лезут со всех сторон, клацая зубами. Вспомнив о тварях, я переложила светильник в левую руку, и сложила на правой знак копья.
Хаос, словно незрячий старик, осторожно ощупал мое лицо холодными пальцами, когда я пошла сквозь туман. Стена осталась позади, гигантские стволы, отшлифованные хаосом, блестели, как сделанные из металла, и издали казалось, что это строй гигантских воинов сомкнул щиты.
Я выдохнула и, облизнув сухие губы, пошла вперед.
Айрис когда-то сказала мне слушать свое сердце, а оно всегда вело меня к Родерику. От искры, послушно упавшей с моих пальцев, зажегся фитиль, и язычок пламени заплясал на нем, прогоняя хаос. Пусть обычно огонь в светильнике зажигают путники, но почему бы самой не сотворить доброе предзнаменование, раз уж богам не до того.
Вдали мелькнула вспышка и погасла, и я пошла быстрее. Это было похоже на сны, которые я видела все чаще в последнее время: я шла одна через хаос, и не было никого, кто мог бы мне помочь. Но я и не ждала помощи. Я сама спешила к любимому. Если я найду его… Когда я его найду, я скажу все те слова, что должна была произнести раньше. Скажу, что мне не нужен никто кроме него. Что я одна во всем виновата. Что я не должна была возвращать ему кольцо. Родерик был прав, когда говорил, что мы должны пожениться еще тогда, после нашей первой ночи. Он хотел защитить меня от слухов и злых языков. Если бы я умерила свою гордыню и согласилась, то никто не посмел бы оскорбить меня.
Я требовала, чтобы он выслушал меня, но оставалась глуха к его словам и – главное – поступкам, принимая их как должное.
Я исправлюсь. Только бы не было поздно.
Огонь вдали больше не горел, и я подняла светильник выше, чтобы Родерик видел – помощь близко. Я успела вообразить себе самое худшее. Вглядываясь в хаос, я почти видела, как он лежит на сухой земле бездыханный, истекает кровью, зажимает ослабевшими пальцами липкую рану… Поэтому, когда он шагнул ко мне навстречу, я чуть не выронила светильник от неожиданности.
В хаосе Родерик выглядел по-иному: само воплощение воина, бога огня. Он хищно усмехнулся, глаза полыхнули белым пламенем, а с рук соскользнули огненные плети.
– Где Ричпок, тварь? – спросил он. – Верни его тело.
Я в ужасе обернулась, уверенная, что позади крадется тварь хаоса, но огненные плети хлестнули по мне.
Пламя не причинило мне вреда, но от удара я отлетела назад, и твердая земля вышибла из меня весь воздух.
– Зачем ты его забрала? – проревел Родерик, оказываясь надо мной, безжалостный и страшный.