Академия хаоса. Когда рушатся стены

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я…

Он занес посох для удара, и в пасти дракона заклокотало пламя. Родерик поморщился, замахнулся выше.

– Хаос тебя раздери, смени это лицо! – выкрикнул он.

Я отползла назад, хватая воздух ртом и ничего не понимая, попыталась сотворить знак щита, но пальцы дрожали и не слушались. Светильник, пламя в котором погасло, ткнулся в ноги Родерику. Он нахмурился, заметив его, перевел взгляд на меня.

– За что? – выдавила я.

– Арнелла? – неуверенно спросил он.

– А кто же еще? – вскрикнула я. – Ты… ты… ударил меня!

Его лицо исказилось от испуга, Родерик бросился ко мне, встал на колени.

– Девочка моя, ты в порядке? Где болит? Говорить можешь?

Я оттолкнула его руки, и горячие слезы, которые я не смогла удержать, потекли по щекам.

– Кто пустил тебя в хаос? – застонал Родерик. – Арнелла, твою ж королеву, я мог убить тебя!

Он помог мне подняться, и, встав на ноги, я влепила ему пощечину. Меня колотило, горло душило обидой, я оттолкнула Родерика изо всех оставшихся сил, а потом еще и швырнула огнем.

– Вроде ничего непоправимого, – пробормотал Родерик, гася занявшийся плащ. – Какого хаоса ты тут делаешь?

Это было так несправедливо: я шла его спасать, рискуя жизнью, а в итоге получила плетью, как какая-то тварь. Рыдания душили меня, я вытерла щеки, но слезы и без того испарились с моей кожи.

– Арнелла, прости, – попросил Родерик и снова шагнул ко мне. – Я думал, ты королева.

– Королева? Ты ударил меня, потому что решил, что я королева хаоса? Родерик, как ты мог перепутать?!

– Она принимает максимально притягательный облик для каждого человека, – пояснил он, осторожно ощупывая мою спину, плечи. – Я вижу вместо нее тебя. Арнелла, да что ж ты за человек такой, а? – вырвалось у него. – Тебя вообще можно оставить одну хоть на минуту? Зачем ты сюда пошла? Ты слышала, что я сказал – я мог убить тебя, почему ты улыбаешься?

Спина болела и саднила, и я все еще злилась, но переспросила:

– Значит, ты видишь вместо нее меня?

Родерик вздохнул и покачал головой, а потом обнял меня, прижав к груди, и прошептал: