Я распахнула глаза и увидела встревоженный взгляд Артура, который искал ответы на моем лице, но не спешил беспокоить расспросами. Я сделала глубокий вдох и ощутила очередной приступ головной боли. Она нарастала так быстро, что мне пришлось обхватить голову руками и сдержать стон.
Я вновь очнулась, помня, что последует за этими словами. В голове царил сущий хаос, множество картинок, людей, мест, улыбок, ссор и слез. Я буквально взвыла от наплыва совершенно незнакомых и в то же время очень близких лиц. Вскочив на ноги, чувствовала, как они трясутся и могут сейчас не выдержать и подкоситься, и я упаду на пол. Я то обнимала себя руками, то стискивала охваченную невыносимой болью голову.
— Ада! — откуда-то издалека звучал глухой голос Артура, но сейчас этот человек казался мне чужим, я отшатнулась, налетела на столик, ушибла бедро и снова отскочила. — Милая, я здесь. Все будет хорошо.
Инспектор шагнул ко мне, протягивая руки, а я видела перед собой лишь постороннего мужчину, не понимая его намерений. Дернулась, стараясь оказаться как можно дальше. Движение принесло новый резкий взрыв боли в голове, я взвыла и, не выдержав, упала на пол.
— Ада! — испугался Артур и бросился ко мне.
— Кто ты? Уйди!
Я совершенно точно знала, кто передо мной, но головой, не сердцем. Внутри смешались не только мысли, но и чувства. Меня буквально разрывало надвое между прошлым и реальностью. Два мира сошлись в одной точке. В голове звучал смех, и я узнала его.
— Глория, — пробормотала я, и слезы хлынули из глаз. — Девочка моя…
А потом новый круговорот лиц… Мама… Ее ласковые серые глаза, почти как мои, но чуточку темнее. Голос и руки, нежно гладящие растрепанные девичьи волосы. Притворно строгий голос отца, который журил нас с сестрой за опрокинутую тарелку супа. Папа. Он был очень красивым, высоким и сильным. Любил лошадей, запах скошенной травы и прогулки с мамой у озера.
Я свернулась на полу, раздираемая на тысячи осколков, подтянула колени к груди. Боль потери захватила меня полностью, не оставляя места для крупинки счастья.
— Волосы Глории были как у папы, темные, вьющиеся. И глаза тоже папины, не просто серые, как у нас с мамой, а серо-зеленые. — Я тихо плакала, вспоминая близких и пытаясь хоть как-то упорядочить прошлое и настоящее в своем сознании. — От нее всегда пахло мятой. Моя сестра любила сладости и чай с мятой.
Боль заставила меня скрутиться плотнее, я глотала слезы и тихо стонала, впуская свою былую жизнь в душу и сердце. Мир перевернулся с ног на голову, и чувства, что я испытывала сейчас, в этом времени, пересеклись с прошлой любовью к семье, друзьям и Томасу. Я ощутила, как мне не хватало родных людей, их тепла, заботы и любви. Я вспомнила, как была счастлива с веселым и милым молодым мужчиной, который изо всех сил старался сделать мою жизнь радостнее и светлее. Он безудержно любил меня. А я его.
Все это было настолько непостижимо, что я потеряла связь с настоящим.
— Я теперь не знаю, кто я, — прошептала сквозь слезы. — Я разрушилась на сотни мелких частей и не представляю, как собраться снова…
— Мы все преодолеем, — тихо сказал Артур и приподнял меня, позволив опереться спиной о его грудь. — Ты растерянна сейчас. Два мира сошлись воедино, и ты потерялась. Но так будет не всегда. Мы справимся. Я рядом, когда ты захочешь и как ты захочешь.