– И отчет еще не полон, – презрительно добавила Шарли.
Управляющему не понравился ее тон.
– Старой аристократии всегда найдется, что скрывать, не так ли, ла-орита ноч… Имре?
– И за ее женщин всегда найдется, кому заступиться, – сверкнула яростью в глазах виконтесса.
– Почему новые фрески появляются? – Сандор явно не вслушивался в пикировку. – Неужели всех этих людей с фресок прикончили в Сольгере?
– Боги с вами, лаор, – отшатнулся Джанос. – Не каркайте, а? Тогда бы нас точно лишили этих владений. А фрески… Замок с вами просто играется. Ему нравится, когда гости сбрасывают маски и из благовоспитанных дворян превращаются в того, кем на самом деле являются. Храбрецом ли, истеричкой, убийцей или добрым малым, – управляющий махнул рукой. – Если вы все перережете друг друга, он будет в полнейшем восторге. Впрочем, – мужчина обвел взглядом вокруг, – если переженитесь – тоже.
– Мне все-таки кажется, что вам надо сменить место службы, – наконец высказался Мец. – Это просто старая груда камней. Возможно, напичканная артефактами. Посмотрите со стороны и перестаньте уже ее демонизировать. Разом многие вещи объяснятся. В любом случае, как мне видится, барышни у нас боевые, панике не поддадутся, не так ли? – и он насмешливо посмотрел на подруг.
Шарли гордо вскинула голову и процедила:
– Разумеется.
«Не уверена», – подумала Леа, но мило улыбнулась и ответила:
– Мы очень постараемся. Если вы обещаете нас защищать, – и хлопнула ресницами, блестя тревожными зелеными очами.
Мужчины расправили плечи.
После взаимных уверений в благоразумии с одной стороны и защите с другой любители закрашенных фресок все же разошлись по своим комнатам.
Шарли и Леа устроились в комнате последней. Предупредительные слуги принесли чай с приборами, маленькие печенья в изящной плетеной вазочке. Однако виконтесса решительно отодвинула их в сторону, поставив на стол коробку, которую принесла с собой, и с торжественной неторопливостью сняла крышку с нарисованной на ней премилой барышней в голубом платье. Убрала квадрат белоснежной пергаментной бумаги, открывая нечто усыпанное колотым арахисом.
– Это что? – спросила Леа, не найдя ответ самостоятельно.
Ее подруга взяла нож, разрезала лакомство на четыре части и торжественно произнесла:
– Пастила!
– Пастила?
– Да, пастила из «Белых садов». Наша гордость!
– Про гордость я поняла, – пробормотала Леа, рассматривая положенный ей кусок, похожий на пирожное с широкой белой прослойкой между воздушных коричневатых коржей. – Необычная. Я только белую видела.